Не смей меня касаться. Книга 2. Марина Дмитриева

красивом мужском лице теперь появилась свирепость. Не нравилось, ой не нравилось Шувалову быть посторонним.

      Развернулась и решительно прошла в единственную жилую комнату подружкиной съёмной квартиры. Как меня еще ноги держат?! Удивительно. И хоть я не оборачивалась, но всей кожей чувствовала, что Алекс идет следом, а его взгляд с бесстыдной тоской от макушки до пяток пожирает мое тело.

      Подошла к окну, начав усиленно любоваться непонятным серым месивом пейзажа питерского двора. Оборачиваться не стала – боялась своих реакций, особенно сейчас, когда мы остались с ним наедине. Пусть считает меня невоспитанной грубиянкой… Хотя на самом деле я маленькая трусишка.

      – Кажется теперь, после того как пришли анализы ДНК, вас действительно можно поздравить, вы скоро станете папой.

      Не смогла сдержаться от этого явного выпада в его сторону. Как оказывается, упоительно осознавать, что доставляешь кому-то боль. Любопытство победило, обернулась, чтобы насладиться зрелищем муки в красивых серых глазах. Меня ждало разочарование, мужское лицо было совершенно непроницаемым. Но что со мной?! Кажется, я превращаюсь в садистку, нет, скорее мазохистку, поскольку больно, прежде всего, мне, ведь это я когда-то хотела стать матерью его ребенка, мечтала, глупая, читать на ночь сказки нашим детям, а потом целовать их пухлые щечки, вдыхая неповторимый аромат детской кожи.

      – Да, можно поздравить, – ровно и спокойно сказал Шувалов.

      Почему-то от его спокойствия стало обидно. Моя каждодневная боль требовала причинения ответных страданий.

      – Так о чем вы, собственно, хотели со мной поговорить?

      – О любви, Таня.

      Презрительно усмехнулась.

      – О, Александр Иванович, искренность своей любви, вы доказали поступками. Я подобное мужское поведение считаю предательством.

      Кажется, Алекс неплохо подготовился к этой встрече, на привлекательном мужском лице не дрогнул ни один мускул, не проскользнуло ни одной мало-мальской эмоции.

      – А как ты охарактеризуешь поведение своей сестры? Хочешь, я расскажу, при каких обстоятельствах был зачат этот ребенок.

      Мы словно фехтовальщики на ринге, обменивались уколами. Интересно, кому из нас больнее?!

      – Нет нужды, Александр Иванович, Юля мне уже рассказывала, и даже присылала вашу фотографию, где вы, утомленный после этого интенсивного процесса, спите у себя в кровати.

      Ага… Желваки заходили на скулах, значит, мой удар достиг цели…

      – Я не оправдываю Юлю, но хочу напомнить, ей только восемнадцать лет, в этом возрасте, наверное, бывает трудно совладать со своими чувствами и желаниями, тогда как вы, Александр Иванович, разменяли уже четвертый десяток.

      – Мужики всегда остаются мужиками. Юля мне наплела, что ей некуда пойти, поскольку сестренка в квартире кувыркается с каким-то воздыхателем. И я, добряк, точнее кретин, пожалел бедную девочку, оставил переночевать. И во сне твоя невинная восемнадцатилетняя сестричка