Его одержимость. Лиза Бетт

е плечи были обтянуты темно-синей рубашкой, налитые мышцы проступали сквозь тонкую ткань, дразня воображение. Темные брюки идеально сидели на бедрах, привлекая внимание к упругой заднице.

      Приблизился, и кожа, словно наэлектризованная, покрылась мурашками, когда забрал пальто из моих рук.

      Меня окутал тонкий аромат свежести, и я на миг прикрыла глаза, пытаясь унять охвативший тело озноб.

      – Идем, – на долю секунды показалось, что он напряжен так же, как и я, а может чуть больше, но это же абсурд. Именно он хозяин положения, у него нет причин нервничать.

      Кивнула и двинулась за своим палачом в сторону спальни.

      Последний раз.

      Сейчас все ощущалось иначе. Атмосфера словно потрескивала, отчего мелкие волоски на теле приподнимались.

      Не могла объяснить, с чем это связано, но чувствовала себя странно. Вина и стыд смешались с ощущением неуместной грусти.

      – Тебе холодно? – кажется, он заметил мое состояние, и я торопливо мотнула головой.

      Произнести вслух не могла – говорить не хотелось. Совсем. Казалось, если заговорю, нарушу еще одно негласное правило.

      В груди, под ребрами, ржавым гвоздем скребло дурное предчувствие.

      Что-то не так.

      Ответ я получила через секунду после того, как массивная фигура скрылась в спальне, и я вошла следом.

      Это что, шутка?

      На столике у подножия кровати стояла бутылка шампанского и два бокала, а рядом тарелка со спелой клубникой, на которой все еще поблескивали капли воды.

      – Чёрное, – Кремлёв приблизился и замер в нескольких сантиметрах от меня. Он почти касался меня своей грудью. Сделай один из нас глубокий вдох, и тут же ощутит прикосновение.

      – Что всё это значит? – прямой вопрос и такой же прямой взгляд, отчего в синих глазах мелькнула искорка раздражения.

      – Ты не забыла, что это наш последний вечер? – отвел он прядь моих волос от лица и аккуратно заправил за ухо, но руку не убрал. Большой палец скользнул по щеке, отчего я ощутила непреодолимое желание отпрянуть. Или податься навстречу. Не знаю, что это было, но просто стоять было невыносимо.

      – Нет.

      Я помню.

      Последний раз.

      Слишком поздно поняла, что совершила ошибку, взглянув в его глаза. Теперь он не давал мне возможности отвернуться. То, что я видела в них, ускорило мой пульс и сбило с ритма сердце.

      Пришлось сделать резкий вдох, отчего моя грудь скользнула по его.

      Кремлёв опустил взгляд на мои губы, когда я непроизвольно облизала их, и сглотнул. Его кадык дернулся, и в моем мозгу всплыли воспоминания, когда я еще любила прикасаться к его шее.

      Целовала, покусывала, зализывала укусы.

      – Я хочу, чтобы ты сделала это.

      Непонимающе моргнула, стряхивая наваждение. Яркие образы растворились, словно дым, и я попыталась вспомнить, о чем мы говорили.

      – Что…

      – Кончи со мной.

      Резко вскинула голову и наткнулась на серьезность в синих глазах.

      – Это исключено.

      – Почему?

      Я не могу.

      Поддел мой подбородок, не давая отвернуться.

      Почему?

      Это читалось в его взгляде, витало в воздухе, отражалось в напряженных плечах.

      – Не могу!

      – Можешь, – обхватил он мое лицо руками и продолжил: – Я чувствую это. Каждый раз, когда это случается со мной, ты на грани, но не позволяешь себе сделать это. Почему?

      Он снова давил, как делал всегда, и я ненавидела его за это.

      Последний раз.

      – Лера, – склонился он ко мне, пытаясь поцеловать, но я отвернулась, и его губы скользнули по моей щеке.

      Стиснул челюсть и отступил, мазнув по мне льдом синих глаз.

      – Считай это последним требованием, – Кремлёв, как ни в чем не бывало, принялся расстёгивать манжеты белоснежной рубашки. Словно не он только что подвел черту, после которой я уже никогда не смогу смотреть в глаза мужу.

      Последний раз.

      Как загипнотизированная, я наблюдала за его плавными движениями. Стряхнул расстёгнутую рубашку с плеч и взялся за пряжку ремня, а я так и не смогла заставить себя пошевелиться.

      Мое нежелание было для него привычно, и он в который раз поджал губы. Молча подошел и встал сзади, так и не сняв брюки. Перекинул мои волосы вперед, открывая молнию платья.

      Ощутила, как ткань разошлась, и пальцы Кремлёва провели невидимую дорожку вдоль позвоночника, отчего я непроизвольно повела плечами. Глаза сами собой закрылись, и я почувствовала, как шелковое платье черной лужицей упало к моим ногам.

      Грудь этого зверя была горячей. Под атласом кожи ощущался стук сердца. Хотя иногда мне казалось, что у него нет сердца.

      Он подвел меня к зеркалу и заставил смотреть. Черное кружево почти не прикрывало мою грудь, а тонкие трусики