Прощение для мажора. Оксана Ильина

нельзя, у меня есть сын, но пока невыносимо тяжко.

      Дни идут, сменяются ночи, и признаться страшно – чего я жду… Жду, что Игнат ко мне вернется… Ведь раньше всегда возвращался. Знаю, что его нет, и все равно неустанно жду… Он не приходит, и с каждым днем становится хуже, накрывает жуткая тоска. Хочется убежать, спрятаться от всего где-то далеко. Отключить мысли, сердце, душу и не думать ни о чем. И я вою, как ненормальная, стоит только остаться в квартире одной. Вою, содрогаясь от рыданий, кусая губы до крови, сжимая пальцами волосы так сильно, что чувствую, как они рвутся. Однако это не приносит мне боль, ибо я сама – сплошной комок непереносимой адской боли. Мама возвращается с сыном с прогулки и замечает мое состояние, видит кровавые ссадины на губах, царапины на руках, но ничего не спрашивает и не говорит. И я вздыхаю с облегчением, мысленно благодаря ее за понимание.

      Ничего нет страшнее безысходности, когда ты не можешь сделать ничего, не можешь его вернуть. Когда так этого хочется, больше чем жить. Почему так несправедлив мир? Те, кто достойны жить, – погибают, а мрази всякие живут? Да я не вправе решать, кому жить, а кому умирать, но эта несправедливость душит. Метаюсь по квартире, ищу угол, в котором станет легче, и не нахожу. Обнимаю сыночка, вдыхая его сладкий запах, и чувствую, как внутри все обливается кровью, оттого что он никогда не увидит отца.

      Несколько дней назад было девять дней со дня смерти Игната. Я не могу сказать точно, сколько дней после этого прошло потому, что потеряла счет времени. Я запуталась в течении дня, для меня это одни тянущиеся сутки, после того как он ушел. Сплю не больше часа за ночь, днем стараюсь помогать маме, стараюсь заниматься побольше Кириллом. Стараюсь, но сникаю все больше и больше, и уже почти не вижу свет.

      Я не поехала к его родителям на девять дней, они звонили много раз. Не смогла, там конечно был Макс, а смотреть на него и сходить с ума оттого, что он жив и дышит, в то время как мой любимый погиб, выше моих сил. Почти весь тот день я провела на кладбище, на могиле мужа, лишь отлучившись в то время, когда пришла его семья. Тогда даже небо плакало со мной, усыпая землю мелкими каплями моросящего дождя. Был будний день, и никто больше не навещал своих родственников, по крайней мере, я не видела. Да и разве могла увидеть кого-то в своем состоянии? Я пыталась выплакать всю боль, хотела, чтобы стало легче. Кричала,ругалась на мужа за то, что бросил нас, замирала на секунду, действительно веря, что могу услышать ответ.

      – Я просто хотела, чтоб мы были все вместе. Неужели я просила так много? За что отняли у меня все? – шептала я, обнимая крест любимого, не чувствуя, что промокаю до нитки под дождем. – Я так люблю тебя! Боже, как же я люблю тебя! Почему ты ушел, а любовь так и живет во мне?

      Замолкала потому, что горло разрывало, сводя спазмами жуткой боли. Горело, резало, жгло… Отдышавшись, снова шептала ему, словно молитву, напевала слова отчаяния.

      – Живет… И теперь приносит только ужасную боль. Я так скучаю, как же скучаю… Если бы только ты мог вернуться