Почти высокие отношения. Арина Ларина

Такие красавцы на таких мышах, как ты, не женятся. А уж эти показные поцелуи… Тьфу!

      Лена густо покраснела. Сама того не зная, эта мегера ударила ее по самому больному и высказала вслух мысль, которая у самой Лены холодной змеей свернулась на дне подсознания: слишком красивый мужик и слишком неожиданно и красиво все получилось.

      Вечером Светка, поработав психотерапевтом, развеяла все ее сомнения. Карякина отошла от своего горя и готова была к новым подвигам. Диплом психолога у нее уже имелся, и теперь маленький столик в кухне снова был завален всевозможными газетами и жур-налами: Светка искала новое место работы. Старое было покинуто еще месяц назад, но она могла позволить себе подобные эксперименты. Ее отец, еще в далеком Светкином детстве бросивший их с матерью без алиментов, исчез на долгие восемнадцать лет, а теперь появился в ее жизни и старательно замаливал грехи прошлого, подкидывая дочурке солидные суммы «на жизнь». Папашка нынче был при деньгах, но Светка обращалась к нему лишь в крайних случаях: нанесенную маме и ей обиду она простить так и не смогла.

      Когда Лена, никогда не видевшая своего отца и от этого чувствовавшая себя немного ущербной, пыталась вразумить подругу, что родителей не выбирают, что их надо любить такими, какие они есть, как и непутевых детей, Карякина начинала злиться и орать:

      – Почему я должна его сейчас любить? Он имеет право сделать в своей любви перерыв, а я нет? Теперь у меня отпуск! Где он был, когда нам жрать нечего было, когда я зимой в демисезонном пальтишке ходила, когда мама болела, а денег на нормальные лекарства не было? Где? Занят был. Имеет право. Только теперь я занята. Извиняйте!

      – Но ты же берешь у него деньги, – Лена пыталась понять ее позицию, но не понимала. В Светкиной непримиримости и принципиальности зияли обширные прорехи.

      – Беру, – соглашалась Светка. – Когда они мне нужны. Это я получаю алименты, недополученные за предыдущие годы. Ясно?

      Лене ясно не было, но спорить она переставала. Светку она любила: ей можно было доверить самое сокровенное.

      Внимательно выслушав Ленин рассказ, лучшая подруга почесала нос, походила по кухне, потом решительно села и строго поинтересовалась:

      – Это все? Или есть что-то еще, о чем ты решила умолчать?

      – Все, – искренне удивилась Лена.

      – И почему тогда ты мне все это рассказываешь таким тоном, словно в результате он спер у тебя кошелек и сгинул в неизвестном направлении?

      – Ну, кошелек-то он не спер, а сгинуть сгинул, – печально подтвердила Лена.

      – Слушай, Кораблева! У тебя с головой все нормально? Он взрослый мужик, у него своя жизнь, работа, он что, должен был встать на колени перед твоей конторой и ждать окончания рабочего дня? Или трендеть на гитаре под твоим балконом? Ты случайно не свихнулась на радостях?

      – Да какие радости, Света?! Я про него ничего не знаю! Где он, кто он? Может, он домушник! – в сердцах выпалила она.

      – Конечно, – гоготнула Светка. – Вот он и присматривается сейчас к твоим роскошным апартаментам. Скажи честно, что у вас там можно