Зачарованный город. Дорофея Ларичева

клубился тьмой, мерцал прохладой весеннего вечера, дышал сиренью и мелиссой, звенел отголосками дальнего хорового пения. Ночь словно раздёрнула в разные стороны тяжёлый бархатный занавес, впуская в мою комнату нечто… Непостижимое, невероятное существо, невозможное под закопчённым небом нашего города. Существо, которого я даже не смог как следует испугаться.

      Воин… Несомненно воин в сияющем доспехе. Так сияет закатное солнце на куполах соборов. Из-под винторогого шлема волнами звёздной ночи развевались чёрные волосы, подчёркивая бледность узкого лица. Лицо светилось лунным светом, озарялось всполохами далёких битв. И глаза – нечеловеческие, синими кострами горели на нём. Воин повернул голову, осматриваясь. Краешком сознания я отметил – профиль его сделал бы честь любому из самых именитых римских императоров.

      Тонкие губы незнакомца презрительно изогнулись. Воин взмахнул рукой, и… В ней появился меч – длинный, пылающий. Прямо джедайский. И тут я перепугался по-настоящему.

      – А-а-а! – попытался закричать я. Горло выдало только сипение больного с сильно запущенной ангиной. – По-помогите! – беспомощно прошептал я.

      Незнакомец медленно повернулся вокруг своей оси, держа меч в вытянутой руке, и ухмыльнулся.

      – Так! – прозвенел его голос. Прозвенел и заполнил собой всю квартиру, не оставив мне шанса даже на беспомощный всхлип. – Вызвал! Не верил! Глумился! Убедился, что Запредельное рядом – только позови?

      – Кх… Кхт… – Я понял – пробил мой последний час.

      – Кто я? Ты дал мне имя из своего мира, смертный. Ты наделил меня телом, позволил ощущать людские переживания. И ты спрашиваешь, кто я?

      Он вдруг увеличился, уткнулся рогатым шлемом в потолок… Именно эта его бравада спугнула чары. Подобное я не раз видел в кино. Вот гад, да он же забавляется! Он откровенно забавляется, пока я тут умираю со страха!

      – Я твой повелитель! Слушай и повинуйся! – срывающимся шёпотом заявил я, комкая вспотевшими руками покрывало.

      – Щас, уже!

      Чудище под потолком ссутулилось, ссохлось до нормального человеческого размера, преобразовало слепящий глаза доспех в тёмно-фиолетовый костюм цвета потерянных надежд. На ногах вместо сандалий заблестели чёрные лаковые туфли. Меч обернулся тростью с изогнутой рукоятью. Шлем – шляпой. Как раз такие носили во времена Пушкина – по учебнику литературы помню.

      – Давно я в вашем мире не был. Развились вы, посмотрю, – он бесцеремонно отодвинул стул, уселся (дерево под ним жалобно заскрипело). Валентин поочерёдно прикоснулся тростью ко всем вещам на столе, хмыкнул, включил компьютер и виртуозно установил соединение с Интернетом, как будто всю жизнь только этим и занимался. – Ты спи, вызывальщик. Нам с тобой завтра разбираться. После твоего ритуала я здесь конкретно застрял. Не сбежать.

      И я подчинился. Веки сами собой сомкнулись, и я провалился в очень глубокий сон без сновидений.

      Разбудила меня мама.

      – Женя, – теребила она меня за