Муму с аквалангом. Дарья Донцова

жалость! – воскликнула я.

      – Наоборот, – усмехнулась собеседница. – Сюда приезжает весьма ограниченное количество людей, большинство из которых русские. Местные жители-греки живо продали свои домики за нереально огромные деньги и уехали, счастливые, в другие городки. Здесь теперь очень тихо, спокойно, меня никто не беспокоит. Хотя, конечно, знают, что я из Москвы. Обслуживающий персонал отеля давно по моему поводу перестал сплетничать, горничные и всякие там коридорные знают, что я богатая дама, попавшая в автомобильную аварию. Кажется, они мне сочувствуют.

      Я кивнула:

      – Во всяком случае, Раиса сказала, что ничего о вас сообщить не может.

      Эмма переменила позу.

      – Раиса не сплетница, служба обязывает ее держать язык за зубами. Думаю, она давно навела обо мне справки, но Рая ошибается, если считает меня несметно богатой. Просто я очутилась во Флоридосе до того момента, как цены на землю стартовали в космос.

      – Но и бедной вас нельзя назвать, – заметила я, – содержание особняка, вероятно, обходится недешево.

      Эмма вынула сигареты, закурила одну и снова закашлялась.

      – Имея парочку квартир в Москве, можно жить в Греции, – фыркнула она, – я сдаю апартаменты и счастлива.

      – Вам можно позавидовать, – ляпнула я.

      – Полагаешь? – спросила Эмма и сняла очки.

      Я вздрогнула и почувствовала себя дурой. Поспелова подышала на стекла, протерла их носовым платком, вновь водрузила на нос и, обхватив руками колени, сказала:

      – Давай договоримся – ты будешь употреблять местоимение «ты». Помоги мне, я попала в странную ситуацию.

      – Что ты имеешь в виду? – живо спросила я.

      Эмма встала и подошла к окну.

      – Тяжело жить без памяти, – прошептала она.

      – Зато тебя не грызет совесть за совершенные дурацкие поступки, – я решила слегка подбодрить Эмму. – Лично мне хотелось бы кое о чем забыть навсегда.

      – Врачи обещали, что амнезия пройдет, – не обращая внимания на мое заявление, продолжала Эмма, – но их прогноз не сбылся. Некоторое время назад в отель приехала мадам Жаклин. Слышала что-нибудь о ней?

      – Никогда, – ответила я.

      – Она мировая знаменитость, экстрасенс, ясновидящая, гадалка. Постоянно живет во Франции. К Жаклин стоит очередь на несколько лет вперед, – растолковала мне Эмма, – она почти со стопроцентной точностью видит как будущее, так и прошлое. Жаклин прибыла сюда инкогнито, никто не знал, кто она такая. Понятно, почему она шифровалась: ей небось прохода не дают.

      – Но ты выяснила правду?

      Эмма начала ходить между диваном и окном.

      – Да. Вечером я пришла на общий пляж, легла на лежак. Вокруг ни души, лишь невдалеке сидит девушка, как мне показалось, с вязанием. Ну кивнула ей вежливо – во Флоридосе, как в деревне, принято со всеми здороваться. А девица вдруг и говорит: «Вы живете чужой жизнью». И давай озвучивать мою историю.

      – Весело, – поежилась я.

      – Ага, – подтвердила Эмма, – Жаклин пообещала,