Чужая тень. Константин Симонов

Вчера вечером после вашего ухода ко мне в отдел особо опасных инфекций явился профессор Окунев и, ссылаясь на ваше разрешение, просил показать ему методы изготовления препарата «С-Т».

      Трубников. Ну?

      Иванов. Я выставил его.

      Трубников. То есть как выставили?

      Иванов. То есть по форме – вежливо, а по существу – бесповоротно.

      Трубников. С какой стати вы себе это позволили?

      Иванов. А с какой стати это дутое медицинское светило лезет в секреты изготовления нашего препарата? Он нам не прямое начальство ни по ученой, ни по административной линии, а праздное любопытство я предпочитаю не поощрять.

      Трубников. Вы не учли только одного: что он сослался на мое разрешение. Надеюсь, я имею право показать моему другу методы изготовления моего препарата?

      Иванов. Между прочим, не «моего», а нашего, институтского.

      Трубников. Между прочим, с тех пор как институт находится под моим руководством, я как-то никогда не отделял себя от него.

      Иванов. Вернее, его от себя. Ох, как же вы любите, чтобы все к каждому слову прибавляли: «Под руководством Сергея Александровича»! И каждый опыт под вашим руководством, и каждую морскую свинку загубили под вашим руководством, и сидим, и дышим, и передвигаемся – все под вашим руководством! А вот у меня свои мозги, и они находятся под моим собственным руководством, и, раскинув ими, я не пустил к себе в лабораторию этого верхогляда.

      Трубников. Сегодня пустите.

      Иванов. Письменное приказание от вас!

      Трубников. Хорошо. Получите. Что еще?

      Иванов. Ничего, выполню. Но имейте в виду: одновременно сообщу об этом в партком как о ненужной и вредной вещи.

      Трубников (улыбнувшись). Можете передать через меня.

      Иванов. Ваша ирония неуместна. Вы в партии еще не так давно, а передо мной там тоже двери не закрыты.

      Трубников. Я пошутил.

      Иванов. А я нет…

      Трубников (улыбнувшись). Вы прямо, как князь Святослав, который заранее объявлял хазарам: «Иду на вы».

      Ольга Александровна (приотворяя дверь). Можно?

      Трубников. Входи.

      Входят Ольга Александровна и Лена. Ольге Александровне сорок лет. Это красивая женщина со спокойным лицом, очень внимательными глазами и гладко зачесанными назад и собранными в большой пучок волосами. В ее голосе и движениях есть того рода покоряющее природное спокойствие, которое не имеет ничего общего со спокойствием нервного, но умеющего держать себя в руках человека. Мы ее, как и Иванова, видели уже в начале картины. Лена моложе ее на пятнадцать лет и чем-то очень похожа на нее, пожалуй, больше повадками, чем лицом, – ровной походкой, привычкой часто приглаживать и без того гладкие волосы. Лена одета в сапоги, юбку и гимнастерку с узкими погонами капитана медицинской службы. Одежда эта идет к ней.

      Трубников. Ах, вот как! Вы даже вдвоем.

      Лена (подойдя к нему, целует его). Можно еще?

      Трубников.