13 маньяков. Александр Матюхин

один раз. Я никогда не перечитываю. Я знаю на память все книги, которые прочла.

      – Ты разыгрываешь меня.

      Она прикрыла веки и продекламировала:

      – Полчаса спустя солнце выглянуло из-за туч, и на подъездной аллее у дома Гэтсби показался автофургон с провизией для слуг – хозяин, я был уверен, и куска не проглотил бы. В верхнем этаже горничная стала открывать окна… Она поочередно показывалась в каждом из них, а дойдя до большого фонаря в центре, высунулась наружу и задумчиво сплюнула в сад. Пора было возвращаться. Пока вокруг шумел дождь, я как будто слышал в гостиной их голоса, то ровные, то вдруг повышающиеся в порыве волнения… Но сейчас, когда все стихло, мне казалось, что и там наступила тишина.

      Минаков слушал, затаив дыхание.

      – Это Фицджеральд, – закончила Нина все с той же улыбкой, – «Великий Гэтсби»[1].

      Глеб, к его стыду, не читал Фицджеральда, но у него не было повода сомневаться, что он услышал только что отрывок из «Гэтсби».

      – Ты же уникум! – воскликнул он искренне. – И ты работаешь медсестрой с таким талантом? Ты могла бы зарабатывать на этом большие деньги, например…

      Нина перебила писателя, неуклюже сунувшись в его объятия и впечатывая свои губы в его раскрывшийся от удивления рот. Удивление сменилось страстью, когда их языки соединились. Нина целовалась так же по-детски, как двигалась, но ее открытость распаляла Глеба. Его руки уже тискали маленькие, немного костлявые ягодицы девушки. Сначала сквозь юбку, потом – сквозь трусики танга, наконец, под ними. Его ладони деловито сдавили прохладную плоть.

      Нина не останавливала писателя, тычась, как котенок, губами в его губы.

      Он прижал ее к себе крепко, так, чтоб она могла ощущать его эрекцию. Пальцы скользнули между ее ног сзади, в жесткие волосы, в поисках влажного тепла. Однако там было очень сухо и так же прохладно. Сквозь возбуждение Глеб отметил, что ни дыхание девушки, ни ее пульс не сбились, как должно было быть.

      – Все в порядке? – спросил он, отстраняясь.

      – Да-да, конечно, – она сосредоточенно почесала горло.

      – Я делаю что-то не так?

      – Все так, – Нина улыбнулась, подтверждая свои слова. Ногтями она продолжала чесать шею.

      Он затоптался на месте, чувствуя себя не в своей тарелке. Ночью, на пляже, с этой странной девицей, с полнометражной эрекцией в штанах.

      – Я бы, пожалуй, выпил еще, – сказал он досадливо.

      Нина энергично царапала ногтями свою кожу и улыбалась.

      – Комары, – пояснила она.

      – Ну хватит, – он не грубо, но настойчиво отвел ее руку от шеи.

      Она смотрела на него отрешенно, не забывая улыбаться.

      «А не вколола ли она себе что-то, пока была в туалете?» – спросил себя Глеб, присматриваясь к зрачкам Нины. Он неплохо разбирался в наркотиках и реакции на них. Изучал эту тему, пока работал над первым романом. Нет, непохоже, что Нина под кайфом. Скорее просто коньяк.

      Нина находилась в ступоре полминуты и так же резко

1

Текст цитируется в переводе Е. Калашниковой.