Дети радуги. Юрий Гельман

из этих пяти уже прошла. Если хотите купить булочек, то поспешите. Здесь пекут изумительные булочки с изюмом. Вашей дочери, наверное, понравится.

      – Благодарю, – коротко ответил Алексей и, мельком взглянув на даму, торопливо направился в здание вокзала. Слова о дочери как-то неожиданно сладко легли ему на сердце.

      Уже через минуту он вернулся с плотным свертком, от которого исходил пьянящий аромат свежей сдобы. Подходя к подножке своего вагона, он услышал за спиной ненавязчиво-грустный голос проводника, которому не с кем было поговорить:

      – Они всегда выносят к нашему поезду, – сообщил тот. – В этом направлении, к морю и от моря, едут много детей. И все равно целые лотки выпечки остаются нераспроданными. Я знаю. Утром она уже не такая вкусная, как теперь.

      – Благодарю, – повторил Алексей, оглядываясь. И подумал: «Нам бы с Зеброй хоть какие тогда дай, хоть каменные, хоть и с плесенью…» А потом спросил: – Она села в наш вагон?

      – Кто? – переспросил проводник.

      – Эта женщина.

      – Какая женщина?

      – Она тут стояла, когда я выходил.

      Проводник посмотрел на Алексея как-то странно и отрицательно покачал головой.

      – Здесь никого не было, мсье.

      – Разве? Да-да, конечно, – пробормотал Алексей и поспешно поднялся по ступенькам. Странный холодок завихрился в его душе.

      Он вернулся в свое полукупе, слабо освещенное дежурной лампочкой из коридора. Софи по-прежнему спала. Положив сверток на столик, Алексей сел на свое место и взглянул на девочку. И вдруг та открыла глаза.

      – Ой! – воскликнула она. – Где мы стоим? – И, почувствовав запах от свертка, сама ответила: – Это Лувье, я знаю. Мама раньше всегда покупала мне булочки с изюмом.

      И тут же полезла своей худенькой рукой в недра бумажного пакета, выуживая из него сладкое лакомство.

      – Как ты сумел не проспать Лувье? – спросила с полным ртом. – Попросил проводника? Мама всегда так делала.

      – Я не спал.

      – Как – совсем?

      Алексей пожал плечами.

      – Так же нельзя! – почти до строгости повысила голос Софи. – Ты должен отдыхать. Мама будет ругать меня, если узнает, что я не дала тебе возможности отдохнуть.

      – А мы ей ничего не скажем, – подбирая слова, произнес Алексей. И, улыбнувшись, пожал плечами.

      «Да, – подумал он в очередной раз, – с языком у меня действительно пока проблемы».

      – А где ты взял деньги? – с напускной строгостью спросила вдруг Софи. И сама ответила на вопрос: – Это бабушка. Наверняка сунула тебе тайком каких-нибудь пятнадцать франков – на булочки из Лувье. Так?

      Алексей смутился. «Да, проницательная девчонка. Почти как… Нет, об этом не стóит…»

      Поезд качнулся, и маленькое здание вокзала покатилось в сторону. Вскоре последние огоньки городка растворились в июльской ночи. Теперь только