Проклятье древней гробницы. Сергей Саканский

почему-то побаливает печень. А это значит – что?

      – Интуиция!

      – Так точно. Моя знаменитая солдатская смекалка.

Причудливый мир экспедиции

      Через полчаса быстрой езды на полицейском «Жигуленке» друзья поднимались по узкой лестнице, вырубленной в скале.

      – Наверное, профессор Коровин пролетел как раз здесь, – заметил Жаров.

      Пилипенко угрюмо глянул на него:

      – Угу. Поднимемся – уточним.

      Наверху, на ровной площадке, был разбит лагерь археологической экспедиции – несколько временных построек и павильон, закрывающий раскопки, размером и формой не более летнего пивного заведения. Из павильона вышли парень и девушка, тут же откинули носилки с землей на металлическую сетку, ветер понес клубы пыли в сторону… Поставив пустые носилки на землю, рабочие принялись разгребать грунт по сетке. Жаров понял, что этот нехитрый прием позволяет собрать при раскопках каждую мелочь.

      Девушка взяла что-то с сетки, рассмотрела, показала парню, тот покачал головой, и девушка выбросила в кучу земляного отвала, похоже, ненужный предмет.

      Какой-то человек с большой папкой в руке не спеша проходил мимо, держась поодаль от кромки обрыва, вдруг оглянулся и помахал Жарову. Тот узнал художника Боревича, с которым беседовал на выставке.

      – Здравствуйте, господин журналист, – поприветствовал он Жарова и посмотрел на следователя, ожидая, что тот представится, но Пилипенко молчал.

      – Вот о чем я говорил вчера, – сказал Боревич, раскрывая папку. – Это и есть моя работа: все тщательно зарисовывать.

      Пилипенко глянул через его плечо на чертежи и рисунки.

      – Не эта ли плита? – деловито спросил он.

      – Какая плита? – удивился художник.

      – Которая вдруг, ни с того ни с сего рухнула?

      – Точно – она. Только здесь она изображена в своем прежнем положении. Вы, я вижу, всё знаете. Тоже журналист? Коллега?

      – Нет. Я друг этого молодого человека. Старый друг, – уточнил Пилипенко тоном, которым говорят «Бонд – Джеймс Бонд». – И я – следователь. Покажите-ка мне, любезнейший, то место, откуда случайно сорвался профессор Коровин.

      Говоря, Пилипенко небрежно махнул перед лицом Боревича своим удостоверением. Тот пожал плечами:

      – Точного места не знаю. Где-то здесь.

      Жаров отметил, что на слове «случайно» Пилипенко не сделал смыслового ударения, как это подразумевалось по ходу действия.

      Следователь подошел к краю обрыва. Его полицейские ботинки чуть выступали над обрезом скалы. Далеко внизу меж камней плескались пенные волны.

      – Проводите нас в раскоп, ладно? – сказал он Боревичу. – Я хочу посмотреть эту плиту живьем.

      Через минуту Пилипенко уже сидел на корточках, осматривая плиту.

      Поверх раскопа был сооружен павильон – пластиковая палатка на металлических столбах. Внутри было сумрачно, слепили светильники, солнечный свет пробивался сквозь дверной проем, оставляя