Медвежатник фарта не упустит. Евгений Сухов

обнял ее Савелий. – Тогда я скажу иначе: после этого дела я завязываю. Ухожу на пенсию.

      – Правда?

      – Правда.

      Ее глаза начали светиться. На лице появилась улыбка. Ну вот, слава богу, перед ним прежняя Лизавета. Его императрица Елизавета Петровна.

      – Это хорошо. Это очень хорошо. Я так давно хотела услышать эти слова… – И вдруг, без всякого перехода, сказала капризно, как девочка-подросток: – Ты знаешь, здесь никто не носит шляпок. Все носят косынки или платки. На меня, в шляпке и перчатках, смотрели, как на выходца с того света.

      – Ты же как-никак жена ответственного работника, и тебе просто положено прилично одеваться, – заметил ей с улыбкой Савелий. – Так что будь добра соответствовать.

      – И все же купи мне косынку.

      – Зачем? Ты больше никуда не выйдешь.

      – Ну купи.

      – Хорошо, куплю. – Он нахмурил брови: – А теперь покажи, куда тебя приложило.

      – Ни за что, – отодвинулась от него Лизавета.

      – Почему?

      – Не хочу, чтобы ты видел меня такой.

      – Ну, может, я смогу тебе чем-то помочь.

      – Чем? Я уже сама себе помогла. Там просто огромный синячище, и все, – недовольно буркнула она. – Я не хочу, чтобы ты это видел.

      – Больно тебе?

      – Немножко. Но это скоро пройдет.

      – Смотри у меня! – сделал нарочито строгое лицо Родионов.

      Лиза шутливо приложила пальцы левой ладони к виску.

      – Слушаюсь, товарищ старший инспектор Наркомата финансов.

      – Честь отдается правой рукой, – сделал назидание Савелий.

      – А вот здесь ты лукавишь, – игриво посмотрела на него Лизавета. – Честь отдается вовсе не так.

      – А как?

      – А вот, смотри.

      Елизавета высвободилась из его объятий, легла на диван и, слегка приподняв юбку, призывно протянула к Савелию руки.

      – А ты, оказывается, хулиганка, – ослабил Родионов галстук на шее.

      – Только самую малость.

* * *

      Это был второй визит Савелия Родионова в банк. Задержаться на сей раз предстояло подольше, а действовать следовало куда искуснее.

      – А что предусмотрено на случай экстренной эвакуации золота? – спросил Савелий, то бишь Александр Аркадьевич, оторвавшись от финансовых гроссбухов банка.

      Бочков и главный бухгалтер удивленно переглянулись. Прежде им таких вопросов не задавали.

      – Вы полагаете, Казани все же грозит вторжение чехословацкого корпуса? – осторожно спросил комиссар Бочков.

      – Ни в коей мере, – твердо ответил Савелий Родионов, сведя брови к переносице и осуждающе глядя на Бориса Ивановича. – Наша Красная Армия, несомненно, даст сокрушительный отпор этим белогвардейским прихвостням, если они попытаются сунуться сюда. Я спросил это постольку, поскольку такая мера предосторожности просто обязана иметься у банка, хранящего столь значительное количество материальных средств. Не более того.

      – Хорошо, – не сразу ответил Бочков. – Пойдемте.

      Савелий охотно отложил бухгалтерские документы, в которых мало что смыслил, и пошел за Борисом Ивановичем.

      Они вышли на задний двор, и Родионов