Король медвежатников. Евгений Сухов

уже стояли две рюмки с коньяком. – Так давайте закрепим наше с вами сотрудничество!

      На несколько секунд в комнате повис хрустальный звон. Граф промокнул влажные губы салфеткой, а потом спросил:

      – Так когда я мог бы... получить Веласкеса?

      – Завтра у меня как раз состоится встреча с этим господином. Я передам ему ваше желание обмена. Уверен, что он захочет приобрести эту картину немедленно. Но здесь важна тоже своя тактика. Я бы посоветовал вам потомить его хотя бы неделю.

      – А кто он такой, разрешите полюбопытствовать?

      – Один чудаковатый русский.

      – Хорошо. Передайте этому русскому, что я жду его через неделю в это же самое время.

      Кивком головы граф д'Артуа отпустил верного слугу. И тот, приподняв подбородок, торжественно понес поднос, словно это было полковое знамя. Все аристократы такие тонкие – следовало понимать, что визит пришел к своему завершению.

      Дюбаи на секунду задумался. Коньяк был хорош.

      – Я вот что подумал, уважаемый граф, ваше имя ни в коем случае не должно быть замешано здесь. Если вы мне доверяете, то я бы мог сам предложить ему эту картину.

      – А что вы ему скажете?

      – Что картину взял у перекупщика и работаю за свой небольшой процент.

      Граф ненадолго задумался, а потом отвечал, снимая картину со стены:

      – Ваша репутация очень высока, мсье Дюбаи. Возьмите... Буду очень рад увидеть вас через неделю в своем доме с картиной несравненного Веласкеса.

* * *

      Мантенье, как никакому другому художнику, удавался крупный план, и эта картина не была исключением. Безвольное тело ослабевшего Луки было привязано к круглой мраморной колонне. Голени туго стянуты толстой веревкой, руки за спиной – пут не рассмотреть. Из икр и бедер торчали стрелы. Живот прострелен, и окровавленный наконечник выпирал из левого бока устрашающим колючим жалом. Пожелтевшее лицо святого выражало неимоверное страдание. На переднем плане изображен курчавый лучник с огорченным лицом. Было заметно, что юноша раздосадован промахом. Правой рукой он уже извлекал следующую стрелу и, видно, выбирал на теле Луки уязвимое место. Картина выглядела настолько реалистично, что Савелию подумалось, будто Мантенья был свидетелем события, случившегося без малого два тысячелетия назад.

      – Впечатляет? – довольно спросил Дюбаи.

      – Да, все-таки старые художники знали свое дело. Я совершенно не понимаю нынешнего авангардизма. У меня такое впечатление, что его придумали те художники, которые не умеют рисовать.

      Эксперт лишь слегка пожал плечами:

      – Суждение спорное.

      – Хорошо, – произнес Савелий. – Я доволен вашей работой. Вот ваши долговые расписки, – положил он перед Дюбаи аккуратно сложенные бумаги. – И еще один совет...

      – Какой же?

      – Если не умеете играть в карты, так не садитесь за карточный стол совсем.

      Старик торопливо сунул расписки в карман.

      – Постараюсь учесть это.

      – Это действительно подлинник? – Савелий в упор посмотрел на эксперта.

      Взгляд