Дело о легком убийстве. Андрей Григорьевич Силенгинский

пятый покинет астероид в качестве обвиняемого, – непреклонно сказал я. – Поверьте, я сделаю все возможное, чтобы это случилось как можно раньше. Если вы заинтересованы в том же, потрудитесь отвечать на мои вопросы правдиво и полно. Давайте для начала определим время смерти, возможно вам удастся уточнить данные коронера. По каким часам вы живете?

      Ответил Госсенс:

      – По Перегуте. Это столица Бальдра. Сейчас у нас… – он поднес к глазам коммуникатор, но я остановил его нетерпеливым жестом.

      – Справлюсь. – Я быстро настроил свой комм на время Перегуты. Так мне удобней.

      Сутки на Бальдре были лишь немногим длиннее стандартных, и их делили на привычные двадцать четыре часа, хотя секунд в часе было чуть больше, чем на Земле. Хорошая в этом отношении планета, на иных людям приходилось привыкать к двенадцати-, тридцати шести- или сорока восьмичасовым суткам, чтобы понятие часа не становилось совсем уж абстрактным.

      Произведя нехитрые вычисления, я выяснил, что Ник определил время смерти от двенадцати десяти до тринадцати сорока по времени станции.

      – Когда вы в последний раз видели Шталлера живым?

      – На ланче, – это снова Госсенс. – Ланч у нас в одиннадцать тридцать. Генрих пришел вовремя… он всегда все делает вовремя, но поел буквально на бегу – у него в синей оранжерее намечалось созревание.

      – Синей? – переспросил я.

      – Да, это та, в которой он был найден. В ней растут синие розоиды, а в другой – желтые, поэтому мы ее называем…

      – Спасибо, я догадался, – проворчал я. – Значит, во сколько он ушел?

      Госсенс развел руками.

      – Мы специально не засекали, сами понимаете. Но, полагаю, выражу общее мнение, если скажу, что было не больше одиннадцати сорока.

      Я кивнул.

      – Кто обнаружил труп?

      Тодоров прочистил горло.

      – С вашего позволения, я, лейтенант.

      – Во сколько?

      – В тринадцать сорок шесть, – Тодоров скромно улыбнулся. – Вот тут уж я догадался сразу зафиксировать время.

      – Молодец, – похвалил я. – Вы позвали всех?

      – Конечно. Разве не надо было?

      – Да нет, почему же. Надеюсь, вы ничего не трогали в дежурке?

      – Ну что вы, лейтенант, мы же не дети, – Тодоров надул губы. – Убедившись, что Генрих действительно мертв… это было несложно, мы все вместе вышли из оранжереи и вызвали полицию.

      – Больше туда никто не входил?

      – Нет, потому что…

      – Да, да, госпожа Ласкариду, потому что я отдал это идиотское распоряжение. Я рад, что вы его выполнили.

      Я снова обернулся к Тодорову.

      – Как вы обнаружили тело?

      Тодоров начал было вопросительно вскидывать брови, но, не успели они пройти половину дистанции, суть вопроса до него дошла.

      – А! Я понял. В половину второго или чуть раньше я позвонил Генриху, но он не ответил. Это не показалось мне особо подозрительным, мало ли… он мог как раз срезать цветок, например.