Забыть Миссанрею. Галина Львовна Романова

идеала выше девяноста, можно пересчитать по пальцам!» – обрадованная мама на радостях купила ему мороженое, такое, на какое указал именно он. Не стала доказывать, что с фруктами полезнее, а на шоколад часто у детей бывает аллергия и вообще, он не съест такую большую порцию, поэтому мама купит то, которое считает нужным. Нет, она купила именно большой брикет с шоколадом и орехами, и, поглощая редкое лакомство, он решил задать вопрос – зачем нужен был этот поход ко врачу.

      «Уже ни за чем, – ответила мать, погладив его по голове. – Ты и без того вырастешь красивым, чтобы тебя еще улучшать!»

      Дома отец обрадовался тоже и на радостях испек большой торт с кремом. Из разговоров с родителями и одноклассниками мальчик сделал вывод, что хотели изменить ему внешность, дабы он соответствовал принятым в обществе канонам. Двум мальчикам из его класса такую коррекцию лица сделали. Они были недостаточно симпатичны, и врачи с родителями решили их улучшить.

      Он тогда сделал глупость – спросил, делают ли коррекцию внешности девочкам и корректировали ли сестру и маму? «Ты совсем дурак! – категорично высказалась сестра. – Девушки и так красивы. Нам нечего улучшать свою внешность. Мы и без того… совершенство!» – при этом у «совершенства» были прыщи по всему лицу и кривые передние зубы. Но она твердо решила принимать себя такой, какая она есть. Так считали все женщины. И лишь мужчин в обществе принимали настолько, насколько они готовы были под это общество подстраиваться.

      Постепенно он понял, что не просто все решили за него. Все решили за него именно женщины. Именно мать командовала в семье. Мать и старшая сестра. А они с отцом должны были подчиняться. И так жили все его одноклассники, даже те, кто воспитывался отцами-одиночками. «Мужчина должен!» – эти слова он слышал везде и по любому поводу.

      И все-таки оставалась надежда. Призрачная надежда, что это временно. Что однажды он закончит школу, станет самостоятельным и начнет сам выбирать свою судьбу.

      Жизнь показала, как жестоко он ошибался.

      Этот мир не принадлежал ему по праву рождения. Ты появился на свет девочкой – и у тебя одни права и обязанности. Тебе случилось родиться мальчиком – и права и обязанности предписаны тебе совсем другие. Выбора нет. Чтобы получить другие права, надо было сменить пол…

      Или сменить жизнь.

      Да, даже в том, {что} менять, у него не было выбора. Стать полноценной женщиной он не мог – ему бы это никто не позволил. Подобные операции запрещены законом, за это полагалась пожизненная изоляция. Оставалось только одно.

      Он это сделал. И сначала думал, что у него теперь есть выбор. Ан нет, снова тупик. Снова жизнь предлагает только один вариант событий. И надо либо подчиниться, либо…

      Либо второй раз изменить свою жизнь.

      Конечно, они заметили. Не могли не заметить. Едва Айвен вернулся в то крыло ученического корпуса, где его курс проходил «сеанс трудотерапии», все сразу поняли, что что-то изменилось. Ну, положим, не все и не сразу, но уже через несколько