Враги креста. Валерий Иванович Лапковский

ли эпоха прорытия Великих каналов на Марсе прообразом Беломорканала и прочих грандиозных строек на Земле? «Многие тысячи работников умирали там от болезней и среди остальных разгоралось недовольство…» «Славные жертвы намечает себе революция, – скрежетал в психбольнице на Земле «невольный Колумб нового мира», ‒ и хорошею кровью окрашивает она свое пролетарское знамя!».

      Первое, что поразило путешественника на чужой планете, не социальный рай, а красный цвет растений.

      Ему предложили защитные очки от раздражения глаз. Но Леонид отрезал:

      «‒ Это цвет нашего социалистического знамени… Должен я освоиться с вашей социалистической природой!”

      ‒ «Если так, то надо признать, что и в земной флоре есть социализм, но в скрытом виде! Листья земных растений имеют красный оттенок, ‒ он только замаскирован гораздо более сильным зеленым. Достаточно надеть очки из стекол, вполне поглощающих зеленые лучи и пропускающих красные, чтобы ваши леса и поля стали красными, как у нас».

      Такое заявление, конечно, делает честь мудрости марсианина, но не менее, чем тому, кто мог бы сказать, что в земной флоре притаилась инквизиция, чьим символом является зеленый цвет, на который носитель высшей цивилизации любезно рекомендует смотреть сквозь розовые очки.

      В русской литературе прошлого столетия мировое зло концентрировалось именно… в красном цветке. Герой рассказа М. Гаршина сходит с ума, попадает в психиатрическую клинику, но же уничтожает красный цветок, подобно тому, как Леонид убивает Стэрли¹².

      Стэрли, признается Богданов устами Леонида, «был… только последним толчком, сбросившим меня в ту темную бездну, к которой тогда стихийно и неудержимо вело меня противоречие между моей внутренней жизнью и всей социальной средой, на фабрике, в семье, в общении с друзьями».

      «Красная Звезда», уверяет современный критик, «должна была способствовать пропаганде и популяризации коммунистических идеалов»¹³. Почему же обрисованный философом новый уникальный тип бытия, говоря языком К. Маркса, столь, «груб», «уравнителен», «не продуман»?

      Профессиональный нелегал любит людей, но любовь его, по мнению Нэтти, «сродни убийству». Леонид – «аморалист» в начале повествования, до турне на Марс, ‒ в конце романа превращается в кающегося в бедламе «предателя» всего человечества. Новая жизнь ему недоступна, а старой он уже не хочет…

      Лечит расползающегося радикала врач по фамилии Вернер.

      Вернер – партийный псевдоним Богданова.

      Леонид выходит из игры… Вместе с вновь очутившейся на Земле Нэтти он «бесследно исчезает» не только из-под опеки психиатра, но вообще из рядов борцов за правое дело…

      Точно так поступил и сам Богданов, «заклятый враг всякой реакции», «синьор махист» по характеристике Ленина.

      Поначалу он примыкал к соратникам Ильича, кооптировался даже в состав ЦК. Затем откололся, залез в болото меньшевизма. Октябрьский слом вроде принял, но от политики отшатнулся. Занялся исключительно