Неангел-хранитель. Янка Рам

пальцами. Вдруг он тихо вздрагивает и, мягко вибрируя, начинает сжимать моё запястье. Вскрикиваю! Но он тут же отпускает и расслабляется. Истерично хихикаю. Браслет, как живой, опять повторяет этот фокус, заставляя моё сердце колотиться.

      Захожу в переписку с Беркутом.

      Беркут: У меня второй из пары. Прикасаешься пальцем к стальной поверхности браслета – я чувствую твоё прикосновение. Я прикасаюсь на своём – ты чувствуешь моё.

      Мой браслет снова сжимает запястье. В этот раз я ощущаю не только приятную вибрацию и сжатие, но и то, что внутренняя поверхность, которая прикасается к коже, немного нагревается. Словно запястье охватывают реальные пальцы. Боже… Это так будоражит! Какая чудесная штука!

      Беркут…

      Кладу палец на серебристую панель браслета, отвечая ему взаимностью.

      Беркут: Спасибо… Когда я буду думать о тебе, я буду прикасаться.

      Закрывая глаза, жду объятий браслета. Улыбка рвётся с губ. Вибрация… сжатие… тепло…

      Ох!

      – Ника?

      А, чёрт, Макс…

      Глава 7 – Сломано (Николь)

      Валентина Сергеевна Вишневская – главная конкурентка отца и… мама Макса – поправляет безупречно уложенные светлые локоны. Улыбается мне, сверкая жемчужными винирами. Но взгляд сегодня у неё прохладный и тревожный. Нервно теребит бриллиантовую подвеску. И мне кажется, сейчас вспорет себе кожу на груди хищным красным маникюром.

      – Ника! Наша красавица… Как я рада тебя видеть!

      Обнимает. Обмениваемся поцелуями в щёку.

      – Здравствуйте.

      – А Павел Александрович?…

      – Папа не может. У него сегодня сделка.

      – Сделка?

      – Он выкупил сеть заправок Туровых.

      – Да, Павел как каток, – растягиваются её губы в не очень искренней улыбке. – Всех раскатал!

      – Ну не всех, Валентина Сергеевна, – сдержанно улыбаюсь я. – На Вас пока не покушается.

      Иду к Максу, слыша вслед тихое: «Это пока…»

      Но таков бизнес! Что я могу сделать? Папа – акула. Но и Вишневские в своё время тоже демпинговали и сожрали всех, кто поменьше.

      Сегодня мне предстоит довольно неприятная вещь – озвучить Валентине Сергеевне, что свадьбы не будет. Так как сам Макс не соизволил. А у меня устойчивое ощущение, что предложение мне сделала именно она. И я согласилась приехать сюда только поэтому.

      – Добрый вечер, – подхожу я к гостям.

      – Мадемуазель Градская! – улыбается мне моложавый отчим Макса. – Когда уже мы сможем обращаться к Вам «мадам»? Мы все ждём дату.

      Обмахивает специальным веером скворчащее мясо на гриле.

      – Можете, Ростислав, начинать прямо сейчас. Во Франции давно уже принято обращение «мадам» и к незамужним девушкам.

      – Ну Ника… Я же совсем о другом!

      – Ника, клубнички? – протягивает мне креманку Валентина Сергеевна. – Только с куста. Со свежими сливками.

      – Благодарю, – забираю десерт из её рук.

      – Максимка, ну что ты опять в своём телефоне? – с едва сдерживаемой жёсткостью на последнем слове.

      Он отрывает