Сон Ивана. Алексей Владимирович Шарычев

в мгновении – вот суть,

      Миг сей тлену не подвластен.

      Не уйдет душа во мрак,

      Будет в мысленном просторе

      Вечно жить; есть добрый знак

      В человеке; в его воле,

      Сострадании, любви,

      Боги свой оплот нашли.

      Вечность равная мгновенью,

      Всё вмещается в тебя!

      Трепет чувств, поток мышленья,

      Пониманье, что есть «я».

      Кружит матушка-Земля,

      Время вихрями несётся.

      Знаю, всё это не зря,

      Неспроста нам жизнь даётся…»

      Шёл Иван, не замечая

      Ничего вокруг себя,

      Ум кипел не остывая,

      Замки в воздухе творя.

      Три часа этой прогулки,

      Как секунда пронеслись.

      Кровь в висках стучала гулко

      Подгоняя током мысль.

      Голод Ваня ощутил,

      Вспомнил, что в живом он теле,

      И в кафе заворотил,

      Заказал себе тефтели.

      Ест, скучает, кофе пьёт,

      Зал пустынный наблюдает.

      Вдруг, по имени зовёт

      Его кто-то; не стихает

      Чей-то голос: «Ваня, Ваня!»

      Встал на теле каждый волос,

      Сердце нервно барабанит,

      Пусто, никого нет в зале…

      С ужасом заозирался

      Наш Иван по сторонам.

      «Тьфу ты, видно показалось,

      Пошумели где-то там

      В кухне, или на подсобке.

      Но ведь тихо… Бесы ловки,

      Пакостят они везде,

      Ох, с лихвой у них сноровки!

      Пить пилюли перестал

      И явилися на бал.

      Ничего, вас в шею выпру,

      Сам себя я наказал…

      Больше года, или вру;

      Нет, я трезв был больше года,

      Ощущалася свобода,

      Тут опять явились вдруг.

      Неужель шизофрения

      В самом деле у меня?

      Протравил я мозг обильно.

      Словно от свечи огня

      Таял разум-воск,

      Где ты, жизнь, прошла моя,

      Как пошла в откос?

      С восемнадцати ли лет,

      Или с двадцати,

      Волчий получил билет,

      Взвыл я от тоски?

      Детство, отрочество было

      Ярким, жизнерадостным,

      Юность с дымом уходила,

      Как в тумане плавилась.

      Эх, зачем поджёг траву

      И иглу вонзил я в вену.

      Грезил сказкой на яву,

      Перешёл во тьму мгновенно.

      Но, видать, и без того

      Та болезнь во мне гнездилась,

      С ядами лишь укрепилась,

      И поехало, пошло.

      Не шизоидный характер

      Я в анамнезе имел,

      Психопатом быть умел,

      Не шизоидом; ну, хватит

      Мне копаться в этой мгле,

      Просветленья не настанет

      В тусклом, выжженном угле,

      Пусть во тьме он догорает…»

      Ел Иван свои тефтели

      И угрюмо размышлял,

      Чувствовал усталость в теле,

      Весь задор его пропал.

      В частой смене настроений,

      Как в пучине он носился,

      Мчался в этой буре, бился,

      Выплыть к суше не умея.

      Вот