13/13. Андрей Григорьевич Силенгинский

интересуюсь. – Не замечаешь волчьего оскала и коварного прищура глаз, свойственных преступному элементу?

      – Да кто ж разберет, может, ты водки хряпнул, вот тебя и перекосило.

      – Какое примитивное мышление, с кем приходится работать! Давай, гражданин начальник, допрашивай! – падаю в кресло.

      Работа следователя с «болваном» действительно напоминает допрос. Я ведь сейчас ментально Бородинский, родная мать не отличит. Есть у меня по сравнению с ним маленький изъян – не знаю я ответов на вопросы. Но и преимущество имеется – в желании сотрудничать со следствием.

      На заре эры матричного наложения пытались следователя с «болваном» совместить. Получалось откровенно плохо. Причина банальная: хороший следователь – это тоже вполне определенный менталитет. Накладывая на себя матрицу преступника, следователь зачастую утрачивал большую часть своих навыков и способностей. С тех пор котлеты отдельно, мухи отдельно. Зато следствие целиком отдали в руки полиции.

      Поговаривают, что скоро нам в помощь еще психологов выделят. Для триумвирата со следователем и «болваном». Тогда допрашивать нашего брата вдвоем будут: один знает, какие вопросы задавать, второй – как. Брехня, по-моему. Идея, может, и здравая, только деньгами сорить никто не будет. Скорее, следаков начнут на курсы какие-нибудь направлять. Без отрыва от производства.

      Тимощук закатал рукава по локоть. Юмор у него такой.

      Я шел по улице Чехова и с любопытством осматривался по сторонам. По настоящей улице шел, не в вирте. Давно, кстати, карту не обновляли. Память у меня не скажу фотографическая, но хорошая. Вот этого билборда в вирте нет, и на «Гастрономе» вывеску поменяли. Но по большому счету все на месте. Включая интересующее меня заведение. И я не «Алмаз» имею в виду…

      Между прочим, я не просто шел, я еще занимался самокопанием. Положил себя мысленно на кушеточку, и с вялой доброжелательностью осыпал вопросами.

      Когда же это во мне переключатель сработал? Когда к Тимощуку заходил, никаких мыслей странных не замечал. Шел, как и положено, исполнять свой служебный долг. Совместными усилиями разоблачать преступника, паразита, понимаешь, на теле общества. И когда меня допрашивать начали – искренне старался помочь. Думал, напрягал свои извилины и чужие эмоции. Честно отвечал.

      А потом вдруг стал врать. Ну, как врать – истины-то в первозданном виде передо мной никто не открыл. Но факт остается фактом, начиная с какого-то момента, я принялся утаивать ответы, которые считал правильными. Подсказывал варианты тоже вполне разумные и вероятные, но в которые сам не верил. Вместо картины преступления, нарисовавшейся в моем сознании, предъявил Тимощуку совсем другое полотно.

      Самое смешное, до меня не сразу дошло, зачем я это делаю. Делал – и все, понимал, что так надо. И только покинув кабинет следователя, собрал мысли в кучу и более-менее рассовал их по полочкам.

      Тот самый магазин бижутерии. Скромненький, неприметный, через одно здание от «Алмаза». Закрыто, естественно, время к полуночи. Но я весело и беззаботно начинаю тарабанить