Ну здравствуй, муж!. Татьяна Абалова

к себе. Рано или поздно ты почувствуешь изменения.

      – Проснется мой дар?

      – Не только твой. Строн – накопитель магии. Его надевают на невесту, чтобы она впитала магию жениха, но в то же время поделилась магией своего рода. Когда у пары появляется наследник, строн передается ему, чтобы ребенок освоил магию обоих родов. Можешь себе представить, какой силой обладают высшие маги Агрида? Тот самый лорд Ханнор, что изготавливает амулеты перемещения, по количеству знатных родов едва ли не равен королю. И он правильно делает, что держится подальше от двора. Элькассар не потерпит сильного соперника.

      – Как все сложно!

      – Я к чему вела? – платье почти догорело, Сесилия поворошила пепел. – Поскольку на тебе строн, он не только будет тянуть твой дар, но и наградит тебя магией того рода, которому принадлежал. Я с радостью назвала бы его, но лорды редко выставляют строны наружу, да и при дворе я была всего лишь раз в жизни. Поэтому повторяю, прислушивайся к себе.

      Пес, о котором совершенно забыли, пребывал в глубокой задумчивости.

      ***

      – Казим, мне нужен труп, – лицо женщины было закрыло глубоким капюшоном. В руку палача опустился тяжелый мешочек.

      – Целый труп? Обычно ты берешь только волосы.

      Сесилия не в первый раз шла по коридору, освещенному лишь свечой в руке крепкого мужчины. Даже через свободную одежду легко угадывались канаты мышц. Лысый череп едва не задевал низко нависающий потолок. Королевский палач обладал незаурядными силой и ростом.

      – Я не буду спрашивать, для чего тебе труп… – начал он, отворяя тяжелую дверь. Сесилия всякий раз удивлялась, зачем запирать мертвецкую на ключ? Разве казненные, у которых не оказалось родственников, могли разбежаться?

      – И не надо, – агридка закрыла нос платком, поэтому ее голос звучал глухо. – Ни к чему тебе знать чужие магические секреты.

      Она дождалась, когда Казим запалит факел. Хозяин мертвецкой шел впереди и останавливался только затем, чтобы осветить очередной труп. Несчастные лежали на каменном полу такими, какими их создал всевышний, поэтому Сесилия, созерцая наготу тела, испытывала неловкость.

      – Ни одной женщины? – они почти дошли до конца узкого помещения.

      – Ни одной. Приходи завтра, будет старуха.

      – А ее за что? – Сесилия подняла глаза на палача. Для него смерть стала привычной. Казим показывал свой товар с той же безмятежностью, что и мясник на базаре: хочешь вырезку, бери вот этот кусок, нужны кости – загляни завтра.

      – Старуха скрывала беглого раба. Вот его, – палач пнул труп, нашедший место на другой стороне сточной канавки, делящей помещение пополам.

      – Пресветлая дева! Совсем ребенок! – перед агридкой лежал мальчик лет тринадцати со светлыми спутанными волосам. О таких говорят, что они похожи на ангелов.

      – Этот ребенок убил трех стражников, прежде чем его взяли. Причем одним движением руки, – палач для наглядности щелкнул пальцами.

      – Маг?

      – Должно