Проклятая дочь ледяных вампиров. Ирина Романова

к алтарю. А теперь приходится с боем прорываться.

      Распахнув двери королевской спальни, я замерла, шокированная. Да, такое мне ни в одном кошмаре не могло привидеться…

      Мой муж с наслаждением имел одну из служанок-демониц. Она, увидев меня, довольно осклабилась и еще старательней начала отдаваться Бертранду, а тот с шипением только сильнее вцепился в пышные бедра течной суки. И за всем этим наблюдал мерзкий король, который наглаживал свой орган, ощерив клыки в подступающем оргазме. Я всхлипнула, окончательно поняв, что ничего не вернуть. Не выдержав этого зрелища, рухнула в поглотившую меня тьму.

      – Малышка, очнись, тебе снится кошмар, – муж держал меня на руках в нашей спальне.

      – Не трогай меня!

      – Ну, что с тобой? Всё ведь в порядке… – он смотрел на меня пустым взглядом.

      – Любишь? – меня била дрожь, начиналась истерика.

      – Конечно! – в его взгляде мелькнул страх и непонимание.

      – Я никогда не просила тебя ни о чем. Но сейчас я хочу к алтарю! – я попыталась использовать хоть шанс.

      – Конечно, идём! – он подхватил меня на руки и понес.

      – Хорошо… – я не понимала как, но мне это удалось.

      Однако ошиблась, он нёс меня не к нашему алтарю… Бертранд смог открыть портал к своему семейному алтарю. Не знаю, как у него получилось, ведь отец не допустил бы этого. Возможно, Боги всё же услышали мои молитвы?

      Как только мы вышли из портала, он рухнул на колени, едва удержав меня. Я отползла от него, придерживая живот. Поняла, вот он шанс… Единственный!

      – Бертранд! Посмотри на меня! – крикнула ему и положила руку на чужой алтарь. Родным он так и не стал, мы ведь не просили благословения у его предков.

      Муж с трудом поднял на меня глаза, его трясло, взгляд наполнялся болью и воспоминаниями.

      – Ненавижу! Предатель! – моя рука уже начала покрываться пузырями ожогов. Нельзя касаться чужого алтаря… За это карают!

      – Анаэль… – из его взгляда ушел лед, он явно боролся.

      У меня начались схватки и я, прижав руку к животу, привлекла его внимание. Губы Бертранда затряслись.

      – Прости, умоляю! Я не знаю, как я это допустил! Самонадеянно решил, что со мной вашему королю не совладать! Молю! Чтобы ты не решила, убери руку с алтаря, не причиняй себе боль! – он полз ко мне на коленях и говорил.

      – Я проклинаю свою мать на мучительную смерть! Я проклинаю того, кого считала своим отцом, на самую страшную смерть! – проговаривала я. Боль больше не беспокоила, хоть комната наполнялась вонью палёной плоти. Но алтарь внезапно остыл и начал вливать в меня родовую силу. – Я хочу, чтобы наша дочь никогда не рождалась! Ей не место там, где нет защиты! Я хочу исчезнуть из этого мира и больше никогда сюда не возвращаться, забыть всё!

      Я вкладывала в слова проклятия все свои силы, всё, что у меня было, до последней капли. Моя родовая магия вливалась в алтарь, смешиваясь с магией тёмных демонов. Серый туман обволок пространство вокруг, растворяя платье на мне, лишая сил и воли. Я упала на пол, мой живот колыхался и вздрагивал, меня пронзила