Его Медвежество и прочие неприятности. Эми Мун

вспорол тишину дрожащий голос Дорис, – зачем Вы так дерзили лэрду? Не миновать нам теперь исполнения брачного договора…

      И служанка судорожно всхлипнула.

      ***

      – Позвольте Вашу руку, лэрди…

      Лекарь Флинн вел себя сдержанно, но в глаза не смотрел. И голос у него был сухим и бесцветным. Валерия отлично помнила, что точно так же ей сообщали о внезапном увольнении, году этак в двухтысячном. Завод обанкротился, а у нее сын только в новю школу пошел, и муж с надорванной спиной. Она тогда в первый раз за долгое время заплакала. Вот вышла за проходную, до ближайшей лавки доползла, и так накатило… Рыдала белугой. Хреновый был год: мама умерла, потом у мужа травма на производстве, ребенок в коллективе еле приживался – цапался и с детьми, и с учителями. Ей зарплату платить перестали, а потом и совсем уволили. Куда идти? Вокруг безработица и произвол страшный. Но ничего, как-то выдержала. Братья откликнулись, подруга помогла…

      А вот теперь она один на один с проблемами. Только Дорис рядом. И каждое утро блекло-голубые глаза женщины были красны от слез. Валерию всегда раздражала истеричность и плаксивость, но Дорис почему-то было искренне жаль. Служанка любила свою избалованную госпожу, беззаветно и преданно. Невольно Валерии вспоминалась цвейговская Лепорелла.

      – Я буду молить Творца, чтобы благостные дни были пустыми, – шептала служанка, каждый вечер протягивая ей чашку с темным отваром. – Выпейте, это должно помочь. Ах, еще бы два месяца… Свежий сок сухопута куда надежнее…

      – Повезет в этот месяц, может, в следующем, – как-то поинтересовалась Валерия, – а что потом?

      Тогда Дорис впервые посмотрела на нее гораздо пристальней, и Валерия внутренне похолодела – наверняка у служанки и юной лэрди был хоть какой-нибудь план, но их разговор прервала служанка Мари, которая явилась поменять постель.

      – Ваш пульс нормален, лэрди.

      Голос лекаря по-прежнему был безучастен, но теперь мужчина смотрел на нее. В чуть прищуренных глазах и напряженно поджатых губах Валерия видела неловкость.

      – Флинн, разве ты не видишь, что госпожа еще слаба? А лэрд, он…

      Дорис запнулась, прижимая измятый платок к губам, а лекарь опять отвел взгляд.

      – Я присягал своему господину, лэрди, – обратился он к сундуку на прикроватном столике, – его прямой приказ – следить за Вами и Вашим здоровьем.

      Ей бы запустить в лекаря фарфоровой чашкой или устроить истерику с обвинениями, но Валерия лишь сдержанно кивнула. Если врач удивился, то вида не подал. Молча собрал свои инструменты и был таков.

      – Следующей ночью сюда придет лэрд, – печально подвела итог Дорис. – Вас нужно подготовить, моя госпожа.

      Глава 7

      «Закрой глаза и думай об Англандии» – Валерия нервно хихикнула, осматривая хлопковый ужас.

      После долгих купаний, со множеством ароматных притирок, а потом не менее продолжительных расчёсываний скорбно-молчаливая Дорис выдала ей… это.

      Еще в первый день внезапного омоложения