Совести нет. Нина Князькова

жесте выставил руки вперед. – Ребенок – не домашняя зверушка. Его нельзя просто подобрать по дороге домой и оставить у себя. – Попытался образумить он меня.

      Я почему-то резко успокоилась и усмехнулась.

      – Почему? – Задала провокационный вопрос.

      Он даже растерялся.

      – Потому что он живой и думает. Что, если он не захочет тут жить? – Лысина была вновь протерта. Так скоро до черепа смозолит.

      Я сделала вид, что задумалась.

      – Тогда мы уйдем жить к Гарину? – Предположила.

      Яков тут же помрачнел.

      – Нет. – Проворчал. – Тут будете жить. – Согласился. – Завтра съезжу в интернат, узнаю все.

      В дверь тихо постучали. Хохриков пошел открывать, а я задумалась. Мда, проблем с Николаем много, но… Но хотелось хоть на время попробовать, каково это, когда у тебя есть спиногрыз со всеми вытекающими. Правда, мальчуган уже большой, и пеленки вряд ли мне светят…

      Вениамина привезла Поля, которая ни на шаг не отходила от мужа. Парень же с порога уставился на меня немигающим взглядом, заставляя нервничать, а потом кивнул своим мыслям и улыбнулся. Вот после этой улыбки стало реально страшно. Когда он так улыбается, вечно происходит что-то такое…

      – Ну? – Потребовал отчета у расположившихся на кухне гостей Хохриков.

      – У Коли никого нет. Они с мамой в город приехали, когда их отец бросил. Он тоже несколько лет назад скончался. Теперь мать. Оба были ВИЧ-положительными. Коля в этом плане здоров. В интернат я позвонил, о родственниках там ничего неизвестно. Ребенка порекомендовали вернуть им, так как надо его передать городскому приюту, – Кулаев покосился на раздраженно хмыкнувшую меня.

      – Не отдам, – отрезала.

      – Маш, – встряла Поля, – надо тогда опеку оформлять.

      Я психанула, схватила свой телефон и набрала Корсарова. Он ответил на четвертом гудке, как и всегда.

      – Чего опять натворила? – Послышалось в трубке.

      – Чего, натворила-то сразу? – Насупилась я.

      – А то я тебя не знаю, – фыркнул Гек. – Жалуйся быстрее, меня жена ждет.

      – Подождет, – огрызнулась я, но затягивать перепалку не стала. Трубку еще бросит. – Мне срочно нужно опеку над ребенком оформить. Желательно сегодня.

      В ответ раздалось сосредоточенное молчание, потом тихое:

      – Кир, скоро вернусь, – и хлопок двери. – Так, Машка. Рассказывай, чего натворила! – Рявкнул он неожиданно. Я коротко обрисовала ситуацию. Гек фыркал и сопел в трубку, как маньяк-астматик. Потом неожиданно заявил. – Ты нормальная вообще?

      Так как этот вопрос меня подзадолбал за вечер, я сорвалась.

      – Нет. Ненормальная! – Проорала в трубку.

      – Не ори! – Резко осадил меня Гек. – Видишь ли, деятельная ты наша, опеку на ребенка женщине, которая проходила лечение в психушке, никто не одобрит. – Добавил он.

      Я глаза к потолку подняла.

      – Вот я по своей воле там была, да? У меня посттравматический синдром был. У меня документы есть о полном выздоровлении и нормальной работе моей нервной системы. – Сказала.

      – Да будь у тебя хоть