Тяпкатань, российская комедия (хроника одного города и его народа). Тихон Чурилин

Ефимлазрыча⁴ и знаменитого на весь Тяпкатань Чудилинского трахтира, ресторации, австерии-истерии – и кабака, знаменитого и в истории: Тургенев описал. Ррракальон⁵ то там кричали и гусары-ремонтёры-лошадники⁶ там кутили. Очень знаменитое заведение!

      Если смотреть по реестру, поистовому, то надо начать с Подмонастырной⁷, потому что монастырь был первей города, кончить Инвалидами, потому что их заселили барахлом после разных воин⁸.

      Ребёнком тудой ходил и играл с ребятами слободскими автор этой хроники-летописи, по старомодному означить: романа. Ребёнком, чувствительней сейсмографа, отмечал и рели⁹, качели, их плавный раскач, короткий плыв в эфире, на манер летатлинского аппарата¹⁰, крыльев холопа¹¹, стифенсоновского паровоза в эфире¹², в воздушке пасхальном, красною горкой. Печатлел кулачки¹³ на выгоне, бой кулаков железных до крови до смерти до убою – и авангард зачинщиков-провокаторёнков-мальчишек, зудящих шумной орущей зудой: а нудай! а нудай! Иээххх, ддай, ддай!! В слободах крестил тринадцатьлетним кумом, почётным чудным ВасилискИванча наследником, шемашедшим Тимкой, учёным, чёрт! подлец! ррракальон!! мальчонкой-начётчиком¹⁴: апостола с шестипсалмием¹⁵ читал, дьяволёнок, проемназистом-первоклассником¹⁶ у себя в черкви, Казанской, старособоре¹⁷.

      В слободах и вторые любови вбились в сердце и мозг; в слободах и первые жертвы венерке были даны за трёшники и безтрёшников с почётом. В слободы был сдан лошачёк Ирой, рыжей масти, сдан Ваське-любимцу, наперстнику и лиходею, абы хотел быть наследником додома и всего, но жестоко отжёгся – и сгинул.

      В слободы хаживал сам Василиск, собственной фигуркой, к Венерке, а импресарцем был тот же Васька; в слободах был округ и облицовка центра, пупа, Тяпкатани; слободы были бытием, определяющим сознание, классовое осознание Тяпкатани, центра, пупа, уезда. Итак, сначала Подмонастырская. Тут испрежде хозяином был монастырь, в подмонастырной селились монасьи жонки: крутосольный засол крепких, тугих, остроукропных огурцов.

      После хозяином стало Волостное: возглав – старшина, Хренок, члены – Малакков (династия старой гвардии ямщиков) Кобельков, Плядушкин, Матершинин и писарь Фирст, поштишто Фюрст, князь, до того важен, смышлён и хитер, прямо Виттьте¹⁸, а то и сам Протопопов¹⁹, премиерминистр. Члены – это один, как говоритца, важнецкий ямщик, другие – кто землицей, кто огородами, кто арендацией припеваючи жили, оборачиваясь. Словом, кулачки. А старшина – старичонка, пердун и матершинник, а по профессии – барахло, дикой, купец в мелочишках. – Султан в заднице дробь!

      Владели Подмонастырной варяги волостного – а просвещали подмонастырным ж, трёхклассным-церковно-приходским училишшем, где учителем был Петрыоныч²⁰, семинарист, увалень вроде Сельвинского Ильи Львовича, поета и арктикопутеиста – обломова²¹, но знающий и начитанный мужик, эдак со слегка бухаринским уклонцем²², которого тогда ещё и не было, впред значит дано! Медвежея повадка: тяжёл и всеволосат.

      В помочь шла с ним,