Не открывай глаза. Евгения Решетова

собственным. И ей никогда не понять, что нарушить их – самое страшное. Предать – обречь на смерть себя. Никогда никто из нас на такое не пойдет.

      – Дмитрий, я хочу, чтобы ты вернулся домой, – она отложила в сторону вилку и нож с такой небрежной аристократичностью, что мне захотелось сорваться и бежать прочь от этого спектакля к нормальной жизни, к пацанам в масле и бензине, к разговорам на матах и откровенности без фальши! К миру, который не был идеальным, но был моим.

      Я не могу вернуться в холодный замок изысканных манер, в который она превратила наш дом.

      – Никогда, мам.

      Если бы я не знал, что она человек, то в эту минуту поверил бы, что какая-то ее часть принадлежит Незримым. Верна – забирающая надежду. Или, быть может, питающаяся чужими чувствами Азула. Как знать.

      Ее мой ответ не устроил. Она ждала другого. Была уверена, что на этот раз я соглашусь.

      Мой последний год учебы.

      Мне двадцать три.

      Я не остепенился.

      Я не определился с будущим.

      Я – никто.

      – Дима, с твоей стороны очень глупо отказываться от моего предложения. Я, правда, не хочу лишать тебя средств к существованию, но у меня не остается выбора. Ты мне его не оставляешь, – подумав, добавила она.

      От продолжения этого душераздирающего фарса меня спас телефонный звонок. Просто светящийся экран и вибрация, большего я позволить себе сейчас не мог.

      Мама поджала губы. Она терпеть не могла, когда за столом у кого-то в руках была теха, считала это неприличным. Не спорю, но жизнь теперь такая, без него никуда.

      Взглянул на экран. Вот же черт! Ну почему же так не везет. Егор мог сдать? Да нет, он же обещал не выдавать меня Мастеру. И мама, как назло, смотрит, не отрываясь.

      – Я должен ответить, – скомкано бросил ей, поднимаясь из-за стола.

      – Дима! Дмитрий!

      Отойти подальше, лавируя среди столиков. И вот зачем она выбрала именно это место?

      Выдохнул и принял вызов.

      – Да, Мастер.

      – Дело есть, Мирт. Свободен?

      Он всегда говорил по существу.

      – Нет, но могу освободиться.

      – Хорошо. Жду. И… передавай привет маме.

      Дважды черт! С коротким писком телефон отключился.

      Я вернулся к матери. Передавать привет ей даже не собирался. Мне жизнь все-таки дорога.

      – Кто звонил? – равнодушно спросила она.

      – Друг, – и что же такое произошло, что они так друг друга ненавидят? – Мне уйти нужно.

      – Понятно, – она убрала салфетку с колен и смяла ее в руках. – Надеюсь, ты понимаешь, что разговор еще не окончен?

      – Да, – наклонился, чтобы поцеловать в щеку. Какой бы она ни была, но я любил ее, и этот легкий чмок был единственным проявлением эмоций, который мы могли себе позволить.

      – Встретимся завтра?

      Мне показалось, или ее голос действительно дрогнул?

      – Конечно, мам, до завтра.

      По пути к выходу остановился у бара. Мужчина всегда платит – истина, которой пользовались мои подружки,