Уязвимость. Янка Рам

в ответ. Стас часто формулирует вопросы и просьбы как манипуляцию. Это очень неприятно. Иногда мне кажется, что он не чувствует себя спокойно, если я не испытываю по отношению к нему перманентного чувства вины. Вот и сейчас…

      Внутри вдруг дёргает тревогой. А что если подарок всё-таки от него? Тогда он ждёт сейчас от меня каких-то других слов, наверное. Мне на мгновение становится стыдно за свою неблагодарность, я попадаюсь на удочку его манипуляций. Но захлопываю рот, который пытается выдать парочку извинений. Ни за что!

      – Чего молчишь, Саш?

      – Ты завезёшь мне мои вещи?

      – Я плохо себя чувствую.

      – Ладно. Стас, это от тебя был подарок? – немного зажёвываю окончание фразы, уже сожалея, что спросила.

      – Что-что?..

      – Подарок был от тебя?

      Да ну нет, конечно!

      – Подарок? Тебе что-то подарили? И ты не знаешь, кто?

      Тон такой, что надрессированная виноватость опять пытается всплыть из моих глубин и осыпать его извинениями. Но – нет. Пусть лучше в этот рот засунут пальцы до самого горла, чем он выдаст ещё хотя бы одно извинение или виноватое междометие на его манипуляцию!

      – И что же тебе подарили?

      – Подарок, Стас.

      Скидываю вызов.

      Глава 6

      Место, которое сломано

      Дома мне теперь неуютно. То, что Пётр шарился в моих вещах – а перекопал он почти всё в шкафу, и то, что так грубо вломился, ощущается мной как нечто грязное и омерзительное, сродни изнасилованию. Подношу к лицу свой пуловер, вдыхаю запах. Мне кажется, что теперь всё пропахло им. Обычно после того, как Пётр уходит, в моей квартире ещё несколько дней витает этот неприятный, вульгарный запах, смешанный с запахом дешёвых сигарет. Никак не получается его выветрить. А может, это психологическое… У меня бывают зацикливания.

      И я растерянно брожу по моей изнасилованной квартире. Поправляю вещи, словно это может что-то исправить. Но это не помогает. И я с раздражением вытаскиваю из шкафа всю одежду, чтобы перестирать её после его прикосновений. И развожу в тазу воду с моющим средством, чтобы всё перемыть.

      Господи… Ну что за человек?!

      До пяти утра мою, чищу, глажу, как одержимая, несколько раз поревев в процессе. И когда всё отмыто, я закрываю на двери массивную задвижку, которую установил мне мастер, и выдыхаю… Всё. Так устала, что не в состоянии поднять рук.

      Засыпая, кручу в пальцах изящный хрустальный флакон духов. Он что-то трогает внутри меня. Тонкое, эстетичное, живое… Мне нравится к нему прикасаться.

      Но как только я полноценно засыпаю, меня будит настойчивый звонок в дверь. С хныканьем натягиваю халат и плетусь к двери. Кто это может быть? Бросаю взгляд на часы. Шесть тридцать! Зевая, заглядываю в глазок.

      Стас…

      Открываю дверь.

      – Привет.

      – Привет, – ходят желваки на его лице. – Почему так долго?

      – Шесть тридцать, – пожимаю плечами.

      – Я войду?

      Ещё не проснувшись полностью, не могу сориентироваться – впустить или нет. Зачем так рано?

      – А что случилось?

      – Я