Кровавый блюз. Витамина Мятная

стекла.

      Ферури – шикарный автомобиль! Таких на весь город всего пара штук.

      Дверь плавно откинулась вверх, из машины вышла женщина, повернулась, и мы столкнулись с ней нос к носу. Водитель подрулил слишком близко к тротуару, а мой любимый столб, с которым мы уже срослись, стоял на самом краю.

      Вампирша, густо накрашенная, с подведенными глазами и намалеванными губами, уставилась на меня. Впрочем, косметика была дорогая, я оценила. Маленькая баночка помады с соком из лепестков кровавой розы, последняя новинка, стоила, как годовая зарплата наемного работника с нижнего уровня. Кто эта дамочка, которая может мазать на себя такую дороговизну, да еще так густо?

      За спиной женщины еще кто-то вылезал из машины. Вампирша, разглядев меня, мою одежду, скривила губы, поджала их и, задрав нос к небу, шагнула в сторону стеклянных дверей.

      Я не удержалась, с громким «тьфу» выплюнула ей под ноги жвачку. Крашеная пергидролью блондинка, взвизгнув, подпрыгнула, аки коза, и на высоких каблуках засеменила к входу, презрительно бормоча себе под нос про то, что на главные улицы пускают кого ни попадя, и их место на нижних уровнях.

      «Правильно, со мной не стоит связываться, спуску не дам и нос откушу, если так высоко задирать будешь!»

      Передо мной вырос мужчина, заслонив своими широкими плечами весь обзор, и посмотрел с укором прямо в глаза.

      Набычившись, я засунула руки в карманы, поудобнее закопалась в ворот куртки. К вечеру становилось холодней, отсветы в стеклах небоскребов потемнели, из желто-алых перекрасились в фиолетовые, изо рта начали вырываться облачка пара.

      «И не стыдно мне вовсе», – подумала про себя я под укоризненным взглядом мужчины и скосила глаза в проулок, куда мне и следовало смотреть. А не разевать рот на джентльменов в аристократическом белом шарфике на шее, в широких, подбитых ватой пиджаках от Арманьяски, с небрежно наброшенным на одно плечо пальто.

      Никогда не понимала, зачем они вешают на себя эти тряпочки, толку в них ноль, не согреют. Впрочем, подобные типы никогда и не мерзнут, не приходится им шариться по узким сырым закоулкам, спускаться на нижние, менее благополучные подземные этажи. На самое дно и в прямом, и в переносном смысле. Там, на глубине, невозможно жить без порока. Ситуация обязывает и культивирует в людях самое отвратительное, что в них может быть: лживость, предательство, эгоизм в борьбе за существование и глоток крови. Показное благородство – прерогатива вот таких богатеньких типов. Так же как и покровительство.

      Подобные высшие вампиры могут привязывать к себе сколько угодно доверчивых дурочек и бросать их, наигравшись и натешившись вволю. Разбивая им сердца, жестоко и смертельно разрывая с ними эмоциональную связь, опуская на дно жизни своим презрением, подвергая жалкому существованию и деградации.

      Я застегнула на горле свою драную куртенку с вылезшим рыбьим мехом и подняла воротник повыше: