Пепел и сталь. Брендон Сандерсон

это моему брату.

      – Мечтать не вредно, – послышался из дальнего конца комнаты незнакомый голос.

      Вин соскочила с кресла и стремительно развернулась к двери. Там стоял мужчина. Высокий, широкоплечий, он застыл как величественное изваяние. Одет просто: в рубаху, широкие штаны и свободную куртку, какие носили скаа. Руки демонстративно сложены на груди. Вин всмотрелась в его суровое лицо с резкими чертами. Что-то в нем было знакомое…

      Она оглянулась на Кельсера. Конечно. Сходство очевидно.

      – Марш?! – воскликнул Йеден, вставая. – Марш, это ты?! Он обещал, что ты будешь участвовать в деле, но я… я… Рад, что ты вернулся.

      На лице Марша ничего не отразилось.

      – Я пока не уверен, что «вернулся», Йеден. Если не возражаете, я бы хотел поговорить наедине с младшим братишкой.

      Похоже, на Кельсера не произвел ни малейшего впечатления его строгий тон. Он спокойно кивнул:

      – Пожалуй, на сегодня достаточно, друзья.

      Все неторопливо поднялись, и каждый, выходя, старательно огибал Марша. Вин последовала за остальными и аккуратно прикрыла за собой дверь. Она не спеша направилась к своей комнате, стараясь, чтобы все это заметили.

      Но не прошло и трех минут, как она уже стояла под дверью гостиной и внимательно вслушивалась в голоса, доносившиеся изнутри.

      7

      Рашек высок ростом, как и большинство террисийцев. Он молод, но другие носильщики явно его уважают. Он обладает неким особым обаянием, и придворные дамы назвали бы его интересным, хоть и несколько грубоватым.

      Я не могу взять в толк, однако, как мог заслужить всеобщее почтение человек, чьи речи переполнены ненавистью. Он никогда не видел Хленниума, но проклинает этот город. Он совершенно не знает меня, но я уже вижу гнев и враждебность в его глазах.

      Три года не слишком изменили Марша внешне. Он выглядел все тем же властным, суровым человеком, каким Кельсер знал его с детства. В его взгляде по-прежнему светилось разочарование, а голос звучал так же неодобрительно.

      И все же, если Доксон сказал правду, три года назад Марш стал почти что другим человеком. Кельсер до сих пор с трудом верил, что брат отказался руководить мятежными скаа. Он всегда со страстью относился к своему делу…

      Видимо, теперь эта страсть угасла. Марш зашел в комнату, критически оглядел надписи на доске. Его одежду слегка запачкал пепел, но лицо было относительно чистым – во всяком случае, для скаа. Он постоял немного, изучая заметки Кельсера. Потом повернулся и бросил на кресло лист бумаги.

      – Что это? – спросил Кельсер, поднимая лист.

      – Имена одиннадцати человек, которых ты убил прошлой ночью, – ответил Марш. – Я подумал, ты захочешь их знать.

      Кельсер смял лист и швырнул в очаг, где потрескивали поленья.

      – Они служили Последней империи.

      – Они были людьми, Кельсер! – резко бросил Марш. – Живыми людьми, имели семьи. Некоторые из них были скаа.

      – Это предатели.

      – Это люди, – повторил Марш. – Люди, которые всего лишь пытались принять