Где вера и любовь не продаются. Мемуары генерала Беляева. Иван Тимофеевич Беляев

мученик за свою веру! Неужели же мне опозорить себя и своих предков и унизиться до того, чтоб покупать или продавать любовь? НИКОГДА!

      – Ну, теперь женитесь.

      – На ком?.. Без любви? Да ведь это преступление!

      Но природе брала свое. С каждым днем я все более начинал реагировать на случайные взгляды, намеки, встречи. Я видел, что меня охотно приглашали, принимали, хотя бы из любопытства. Временами я готов был покончить с колебаниями и решить свою судьбу, взяв ту, которая более нравилась… Быть может, такая любовь, о которой мечтал, встречается лишь в сказках, или, быть может, она родится лишь после первых объятий.

      К Великому посту снова приехала княгиня, остановилась у нас на несколько недель и под конец просила меня проводить ее в санях до Петрозаводска. У меня блеснула надежда еще раз взглянуть на шестнадцатилетнюю княжну, и, если очарование превратится в любовь, – она моя…

      Наша поездка носила романтический характер. Обе тети были против, они почуяли опасность. Командир дивизиона, это был Мусселиус (уже тесть Володи), был против.

      – Хм, хм… Куда же вы собрались? В Петрозаводск! А что же у вас там?

      Все это были нескромные вопросы и не дело начальства.

      – Масса интересного… охота… Там есть и болотная дичь, и лоси, и олени.

      – Но какой же вы охотник?

      – Надо же поучиться!

      – Нет, я не пущу вас. В Светлый праздник вы должны присутствовать на принесении поздравлений во дворце. Оставайтесь!

      Я звякнул шпорами. Пришлось решаться на негласную отлучку с разрешения командира батареи (это был уже полковник фон Шульман). Я дал слово и не мог его не исполнить.

      Когда мы уселись в купе, камень свалился у меня с сердца. Княгиня ликовала, как выпускная институтка. Мы роскошно позавтракали на Иматре, где все время поддерживался открытый стол. Но вечером начальник станции объявил, что поезд дальше не пойдет, а нам оставалось еще две станции до Сердоболя, где нас ожидали почтовые.

      – Прикажете вам поставить две постели или только одну? – спросила горничная на маленькой станции. Я не знал, куда девать глаза.

      – Их сиятельство будут отдыхать в комнате, а мне приготовьте что-нибудь в прихожей, – отвечал я. Горничная присела и пошла за вещами.

      Но отдохнуть нам не пришлось. Начальник станции любезно сообщил, что подан поезд, идущий далее; и мы покатили снова. Та же история… Неожиданная остановка в другой гостинице…

      На этот раз нам удалось хорошо поужинать в большой столовой, где кроме нас никого не было. За столом княгиня горячо благодарила меня, я отвечал ей в том же тоне.

      – Разве можно забыть все, чем я обязан и вам, и всей вашей семье?

      На заре мы взяли сани и помчались в Сердоболь, пересекая озеро напрямик. Лед был синего цвета, наружная кора часто проваливалась, и лишь благодаря относительной крепости матерого льда мы не нырнули в воду. На одном повороте сани перевернулись, и мы оба вылетели на снег.

      В Сердоболе пришлось