Не мой мужчина. Наталья Шагаева

отзываюсь я. – Дай Антону трубку…

      – Лесь, сейчас приедет Славик, не бойся его, он останется с тобой, а потом будет тебя везде сопровождать.

      – Хорошо, дай Антону трубку, мне надо его услышать, – повторяю я, смотря на занавеску.

      – Олеся… – выдыхает Руслан.

      – Просто дай ему трубку! – кричу я на всю квартиру.

      А дальше – пустота.

      ***

      Никогда не задумывалась о том, что такое безумие. Что чувствует человек, когда сходит с ума? Я не знала, что со мной происходит, сошла я уже с ума, или еще нет… Хотя мне было все равно. Меня не стало. Я не чувствовала себя. Я умерла вместе с ним.

      Первые дни я еще до конца не осознавала, что Антона нет. Казалось, он где-то рядом, просто не дома. Я почти не помню, как прожила дни до похорон. Ходила, дышала, что-то делала, находясь в прострации, и постоянно набирала номер мужа, слушая автоматический голос о том, что он находится не в зоне доступа.

      Как погиб муж, мне рассказал Славик: Антон сел за руль внедорожника Руслана, на середине пути в них въехал микроавтобус, водитель которого потерял управление, и весь удар пришелся на Антона. Он умер мгновенно.

      Славик ходил со мной рядом тенью. Мне было все равно, кто рядом, это даже удобно – села в машину, и не нужно что-то объяснять и разговаривать – везут куда надо и понимают без слов. Я не плакала и не кричала, кажется, я вообще потеряла способность чувствовать. Мне не было больно. Было – никак. Я все понимала, но не воспринимала реальность.

      У свекрови случился микроинфаркт, и похороны отложили на несколько дней. Я не навещала ее – вообще никого не хотела видеть. За день до похорон я приготовила ужин на троих – мне, Антону и нашей дочери, накрыла стол и ждала мужа с работы. В пятницу он всегда приходил раньше и сам забирал Маришу с детского сада. Я писала ему сообщения, рассказывая, что приготовила, и просила купить хлеба и молока…

      Очнулась в день похорон. Именно на кладбище на меня лавиной обрушилась жуткая реальность. Начало августа выдалось дождливым, было много луж и грязи. Я не понимала, как оказалась среди толпы людей, как и с кем сюда приехала. Когда успела надеть черное платье и платок? Со мной была мама, она держала меня за руку, словно я падаю. А я падаю? Да, ноги подкашиваются, и холодно – меня трясет так, что зубы стучат. Опускаю взгляд и натыкаюсь на гроб из темного дерева. Почему он закрыт? Дергаюсь, отрываясь от матери, подхожу к нему и слышу всхлипы. Осматриваюсь и вижу, как плачет свекровь, сидя в инвалидном кресле. Падаю на колени рядом с гробом. Мать бросается ко мне и пытается поднять, но я отталкиваю ее и дергаю крышку гроба, пытаясь его открыть. Я хочу видеть мужа, хочу прикоснуться к нему, я так скучаю! Крышка не поддается.

      – Откройте! – кричу, надрывая горло, вокруг гул голосов и перешептываний, а я хочу, чтобы все замолчали! – Почему он закрыт?! – оглядываюсь, пытаясь поддеть крышку, ломая ногти.

      – Леся, не надо… – мама хватает меня за руки и тянет к себе, но я не поддаюсь.

      Вырываюсь, ложусь грудью на гроб и закрываю глаза, глажу лаковую, мокрую от дождя поверхность.

      – Маришка