Больно не будет. Ольга Вечная

снова кивает. Наконец, дверь за ними закрывается и мы остаёмся наедине. Он всё ещё обнимает меня, всё ещё держит за руку.

* * *

      Проходит не меньше минуты, а мы так и сидим вплотную, играем пальцами друг друга и наблюдаем за этим процессом. У него крепкие большие ладони, полностью соответствуют росту и комплекции. Вдруг он вскидывает глаза, а у меня голова кружится от такой близости. Он совершенно серьёзен.

      – Спасибо, что пришла, – произносит. Его губы очень сухие и будто воспалённые, он не может облизать их: язык в клетке за зубами. При мысли о его языке внутри словно затягивается узел напряжения. Его взгляд мечется с моих глаз на рот и обратно. Если бы он мог, то поцеловал бы меня прямо сейчас – я читаю его потребность по невербальным знакам. Предвкушение заставляет сердце биться райской птицей, счастливой и беззаботной. Свободной и вольной получать удовольствие.

      Бесстыжее сердце.

      – Ждал? – спрашиваю.

      – Ждал, – не мешкая.

      Он смотрит на меня, рукой ведёт по моей спине, и я напрягаюсь, немного отстраняясь. Опускаю глаза.

      – Ты мне нравишься, – говорит он. – Очень. Но ты мне ничего не должна. Если не хочешь, я отстану.

      – Да, так будет правильно, – отвечаю. Судя по его взгляду, он рассчитывал на другой ответ.

      – Может быть, не прям сразу отстану, – дополняет, и я улыбаюсь. Он тоже, но одними губами. – Меня скоро выписывают, и я бы хотел пригласить тебя на свидание. Нормальное.

      – Ярик, наверное, не стоит, – отрицательно качаю головой. Впервые называю его «Ярик». Скажи, скажи же ему. Внутренний блок не даёт, отчаянно хочется продлить этот флирт, растянуть удовольствие. В груди так вообще колотится, я такого прежде не испытывала.

      – Подожди, не отказывай. Просто подумай. Я не обижу, – и смотрит.

      Так смотрит! Сжимает мои пальцы – я не шевелюсь, дыхание затаила. А потом он обнимает меня, прижимает к себе и откидывается на подушку.

      Совершает глубокие вдох-выдох.

      – Не обижу и в обиду не дам. Даже там, в ювелирке, не дал бы. Видел в твоих глазах готовность, но я бы не позволил ему до тебя дотронуться. Никому бы не позволил, клянусь. Ждал лучший момент, чтобы подать знак снайперу. Я как тебя увидел, сразу понял, что вытащу. Вот хоть как, любой ценой, зубами им глотки перегрызу, но вытащу.

      – А говоришь, что я ничего не должна.

      – Не должна. Но ты потом начала приезжать… Не может быть, чтобы из одной жалости.

      – У меня слабость к мужчинам с трудностями. Комплекс спасительницы, – отвечаю и зажмуриваюсь. Очень нравится потому что лежать на его груди. Чтобы гладил. И чтобы говорил что-нибудь. А ещё нравится, что он серьёзен и откровенен, наедине он всегда со мной искренний. Не спесивый, каким хочет казаться.

      Он думает.

      – Раз так, я могу попросить подольше не снимать шины, – отвечает, и я тихо смеюсь, поражаясь его настойчивости.

      – Ты всегда такой упорный?

      – Ты меня ещё плохо знаешь, Катенька, – отвечает. – Мне не нужно твоё «да», просто не говори