Его моя девочка. Эльвира Смелик

Он ведь даже не добавил «моя». И она уточнила недоумённо:

      – У тебя кроме меня ещё есть девушка?

      Он не подтвердил точно, вместо однозначных «да» или «есть» сказал:

      – Дома.

      Да ведь и так всё ясно и чётко, и там действительно должно было прозвучать «моя». Но вот эти Ванины прямолинейность и честность, нежелание выкручиваться, отрицать и врать, как наверняка поступил бы любой другой, сбивали с толку, делали его признания какими-то неестественными, мешали поверить.

      Наверное, поэтому и не получилось устроить истерику, наорать, послать его подальше, швырнуть в лицо его же толстовку, а потом нормально одеться и сбежать, чтобы больше уже никогда не слышать и не видеть. Она, скорее, почувствовала себя пришибленной, растерянной, изумлённой, словно шла к определённой цели, точно следуя маршруту, но в итоге всё равно попала не туда. И теперь очень хотелось выяснить причину, почему же так случилось.

      Лиза опустилась на кровать рядом с ним, спросила:

      – Она обо мне знает?

      – Нет, но… – негромко выдохнул Ваня, на мгновение сжал губы, однако продолжил достаточно спокойно: – В общем, она сказала, что не хотела бы знать, даже если случится.

      По правде, и Лиза предпочла бы оставаться в неведении. Точнее, она не желала, чтобы так вообще было. А эта Ириша…

      – Но в принципе она не против?

      Ваня переглотнул, опять ненадолго сжал губы, даже, кажется, закусил, потом убеждённо произнёс:

      – Лиз, ну разве нам плохо? Ты ведь тоже вряд ли веришь, что у нас навеки. Такое случается, конечно. Мои родители ещё в школе начали встречаться, в девятнадцать поженились и до сих пор вместе. Но это скорее редкость.

      Ну да. Ей тоже только-только девятнадцать исполнилось, но замуж её вот совсем не тянуло, и далеко-далеко вперёд она не заглядывала, и то, что Ваня говорил, звучало вполне разумно и правдиво. Но всё же обидно.

      – И ты же знала, что я доучусь и уеду. Поехала бы со мной?

      – Нет, – мотнула головой Лиза, решительно и слишком торопливо.

      – Или думала, что я останусь?

      Она посмотрела в сторону. Конечно, можно было соврать, но она тоже не стала, пожала плечами:

      – Ну, наверное. Иногда так и думала. – Вздохнула.

      – Ну, Ли-из, – протянул Ваня виновато, обнял, поцеловал в висок.

      Или, скорее, просто прижался к нему губами и зашептал ещё что-то, но, если честно, она плохо понимала, все силы уходили на то, чтобы не погрузиться слишком глубоко в мысли и эмоции.

      Но дальше он тоже поступил правильно: чуть отстранился, ухватил пальцами её подбородок, развернул лицом к себе, приник к губам, не сдерживаясь, страстно и жадно, повалил её на кровать, придавил телом, продолжая целовать, не оставляя возможности воспротивиться, перевести дух, задуматься.

      И это самое важное – не задумываться. Так и правда лучше – воспринимать не разумом, а телом, не мыслями, а ощущениями. Потому что они-то приятные.

      Похоже, ей по жизни везёт на циничных прямолинейно-откровенных реалистов. Правда с Аликом