Рубайат в классическом переводе Германа Плисецкого. Омар Хайям

– в гробу:

      Вот и всё, что известно про нашу судьбу.

      Выпей чашу до дна – и не спрашивай много:

      Господин не откроет секрета рабу.

13

      Я познание сделал своим ремеслом,

      Я знаком с высшей правдой и с низменным злом.

      Все тугие узлы я распутал на свете,

      Кроме смерти, завязанной мертвым узлом.

14

      Не оплакивай, смертный, вчерашних потерь,

      Дел сегодняшних завтрашней меркой не мерь,

      Ни былой, ни грядущей минуте не верь,

      Верь минуте текущей – будь счастлив теперь!

15

      Месяца месяцами сменялись до нас,

      Мудрецы мудрецами сменялись до нас.

      Эти мертвые камни у нас под ногами

      Прежде были зрачками пленительных глаз.

16

      Как жар-птица, как в сказочном замке княжна,

      В сердце истина скрытно храниться должна.

      И жемчужине, чтобы налиться сияньем,

      Точно так же глубокая тайна нужна.

17

      Не тверди нам о том, что в раю – благодать.

      Прикажи нам вина поскорее подать.

      Звук пустой – эти гурии, розы, фонтаны…

      Лучше пить, чем о жизни загробной гадать!

18

      Ты едва ли былых мудрецов превзойдешь,

      Вечной тайны разгадку едва ли найдешь.

      Чем не рай тебе – эта лужайка земная?

      После смерти едва ли в другой попадешь…

19

      Знай, рожденный в рубашке любимец судьбы:

      Твой шатер подпирают гнилые столбы.

      Если плотью душа, как палаткой, укрыта —

      Берегись, ибо колья палатки слабы!

20

      Те, что веруют слепо, – пути не найдут.

      Тех, кто мыслит, – сомнения вечно гнетут.

      Опасаюсь, что голос раздастся однажды:

      «О невежды! Дорога не там и не тут!»

21

      Лучше впасть в нищету, голодать или красть,

      Чем в число блюдолизов презренных попасть.

      Лучше кости глодать, чем прельститься сластями

      За столом у мерзавцев, имеющих власть.

22

      Недостойно – стремиться к тарелке любой,

      Словно жадная муха, рискуя собой.

      Лучше пусть у Хайама ни крошки не будет,

      Чем подлец его будет кормить на убой!

23

      Если труженик, в поте лица своего

      Добывающий хлеб, не стяжал ничего —

      Почему он ничтожеству кланяться должен

      Или даже тому, кто не хуже его?

24

      Вижу смутную землю – обитель скорбей,

      Вижу смертных, спешащих к могиле своей,

      Вижу славных царей, луноликих красавиц,

      Отблиставших и ставших добычей червей.

25

      Не одерживал смертный над небом побед.

      Всех подряд пожирает земля-людоед.

      Ты пока еще цел? И бахвалишься этим?

      Погоди: попадешь муравьям на обед!

26

      Всё, что видим мы, – видимость только одна.

      Далеко от поверхности мира до дна.

      Полагай несущественным явное в мире,

      Ибо тайная сущность вещей – не видна.

27

      Даже