Код. Джеймс Д. Прескотт

участке ДНК, называемом центромерой, что и придает им характерный вид, похожий на X.

      – А что делает это лишняя одинокая хроматида?

      – Сорок седьмая хроматида отвечает за синдром Зальцбурга.

      Скотт наклонил голову вбок, демонстрируя непонимание:

      – Зальц… что? Никогда не слышал.

      – Это потому, что синдром был открыт всего несколько лет назад Аланом Зальцбургом, блестящим ученым и редкостной скотиной.

      – Создается впечатление, что вы хорошо знакомы.

      Миа нахмурилась:

      – Я работала в его лаборатории еще до открытия синдрома. Мне ужасно тогда хотелось создать полноценную функциональную искусственную хромосому человека. Когда мне это удалось, Алан присвоил все заслуги себе.

      – Ауч! – скривился Скотт.

      – Я заявила протест, и моя рабочая жизнь превратилась в кошмар. И не только…

      – И не только?

      – Как-нибудь в другой раз, – Миа чувствовала, как былой гнев закипает у нее в крови. – Уже после моего увольнения кто-то в лаборатории выявил новое и крайне редкое генное заболевание. Вот его и назвали синдромом Зальцбурга, по имени человека, который, возможно, при открытии и рядом не стоял.

      – Этот Алан напоминает мне Томаса Эдисона, – Скотт почесал затылок. – Видел недавно отличный фильм про него по BBC. Чувак имел обыкновение воровать чужие изобретения и выдавать за свои. Редкостная свинья.

      – Как бы там ни было, следует признать, что открытие выдающееся. Каждая хроматида содержит доминантный или рецессивный ген. Если ребенок рождается с лишней хромосомой, это означает третью копию, называется трисомией и приводит, например, к синдрому Дауна. Дело в том, что хроматид Зальцбурга не является копией, ДНК в нем новая, и никто не знает, откуда она взялась. По счастью, Зальцбург крайне редок. Может быть, поэтому его долго не замечали.

      – Определяем как крайне редкий случай, – прокомментировал Скотт, рассеяно глядя на надкушенное яблоко.

      – Да. Синдром Дауна проявляется у одного из семисот новорожденных. Зальцбург наблюдается в одном случае из десяти тысяч. Тут, однако, есть странность. Зальцбург обнаруживается не только при рождении – он может заявить о себе в любом возрасте. Как рак. Порой люди даже не знают, что являются его носителями.

      – А как дела у наших пациентов? – спросил Скотт.

      – Не знаю, что и думать, – Миа посмотрела на него в упор, – я нашла Зальцбург у всех до единого.

      Оба молчали, переваривая сказанное. Телефон в кармане Мии зазвонил снова. Она выключила его, не взглянув на экран.

      – Зоуи? – вежливо поинтересовался Скотт.

      – Наверное, – в голове у Мии клубились вопросы без ответов, в частности – как открытая недавно и в высшей степени редкая патология могла вдруг обнаружиться у стольких местных жителей сразу?

      Так ничего и не придумав, Миа вытащила телефон, машинально ввела пароль и глянула на экран. Некоторое время изучала его, испытывая всю гамму переживаний – от непонимания до неверия. Не сон ли это, подумалось ей, но спазм в животе говорил, что нет. Сколько Миа ни