Чудная баба. Нина Садур

Прям щекотно внутри, как я тебя люблю, сынка моя! Так бы вот прям сдавил бы, чтоб хрустнуло! Чтоб какашечки все из тебя выпали, детюнечка сладкая! А вдруг бы ты не родился совсем? Петюня, все есть на свете, а тебя нет. Аж в глазах чернеет. И воет что-то по бокам… Как это – сына моя не родился?! А чё тогда делать? На хрена тогда всё – и мы с Риммой – мамой, и Родина наша, и вся наша беспросветно тяжёлая риелтерская работа?

      ПЕТЯ. Папа, ты намного лучше полярных лётчиков!

      На них падает квадрат света из окна Паоло. – здесь торжество музыки, как в «Лебедином озере».

      Зиновий и Петя, прижавшись друг к другу, смотрят вверх – на окно Паоло.

      ЗИНОВИЙ. Не спит, Паоло – холера. Как думаешь, сын, что он сейчас делает?

      ПЕТЯ. Гордится собой. Он гордый, папа. Полярные лётчики гордые.

      ЗИНОВИЙ. Я так и знал! Холера! А на хрена ему его квартира? Весь почёт позади. А у него сто квадратов – не меньше. А самому жрать нечего. И кашляет так, что во дворе гаражи гремят. Мы его в Капотню в однушку выселим. Мы денег ему предоплатим. Он нам, сына, спасибо скажет.

      ПЕТЯ (с тревогой). Папа, только по-честному, в Капот-ню. Обещаешь, что по-честному, в Капотню?

      ЗИНОВИЙ. Как ты жить-то будешь с таким сердцем? Нельзя всех подряд жалеть! Сынка, в детстве ты над каждой мухой ревел!

      Зиновий душит Петю в объятиях.

      ПЕТЯ (задыхаясь). Папа. папа. папа.

      Входит ЛЕНА ЗАЦЕПИНА. Останавливается и оторопело смотрит на них. (Здесь тема синички, но быстро прерывается.)

      Папа… смотрят. Пусти, папа…

      ЗИНОВИЙ. Кто? Кто смотрит?

      ПЕТЯ. Вон та вон. Из нашего класса.

      Зиновий и Петя смотрят на Лену. Лена – на них.

      Здесь, наверно, девочка демонстрирует свою брошенность, одиночество и детскость, какие-то «мостики», «ласточки» и «шпагаты» из Дома пионеров с бумажными цветами (пластика, акробатика, выступает, как перед взрослыми на детском утреннике, ждёт аплодисментов).

      ЗИНОВИЙ. Однушка-дешёвка. Общая – двадцать два, жилая – 17, санузел совмещённый.

      ПЕТЯ. Папа, тише, все думают, что ты депутат. Ты чё уставилась, Зацепина?

      Лена, глядит на квадрат оконного света, в котором стоят отец и сын Лазуткины.

      ЛЕНА. Вы в свете моего дедушки стоите.

      ЗИНОВИЙ. Не понял! Чё она бормочет там?

      Петя в беззвучном смехе перегибается пополам (на самом деле ему страшно за их общее детство).

      ПЕТЯ. Ой, не могу! Умру от смеха! От неё щекотно в животе! От неё хочется повеситься!

      ЗИНОВИЙ. Сволочь какая.

      ПЕТЯ. Нет, папа, она дура. Зацепина!

      ЛЕНА. Чего тебе, Лазуткин Пётр?

      ПЕТЯ. Мы сегодня курицу ели. Жареную.

      ЛЕНА. Дай кости.

      ПЕТЯ. Там даже мясо осталось!

      ЛЕНА. Где? Давай!

      ПЕТЯ. Сними трусы, дам кости!

      ЛЕНА. Совсем дурак? Они у меня одни! Ты дай так кости! ПЕТЯ (прячась за Зиновия). Иди отсюда.

      ЛЕНА. Лазуткин, дай алгебру списать.

      ПЕТЯ. Иди, сказал, отсюда! От тебя тоска.

      ЗИНОВИЙ. Погодь, сына, С ними не так надо. Ты их не бойся, сына. Она девочка. Девочкам нельзя грубить. (Лене.) Иди, подойди, не бойся.