Чудная баба. Нина Садур

Ага.

      МАШИНИСТ. И жизнь дороже всего.

      МУЖИК. Смотря чья.

      МАШИНИСТ. Мужик. Люди за жизнь всегда боролись.

      МУЖИК. Это точно.

      МАШИНИСТ. Вся история человека на этом стоит. Начиная с самой обезьяны.

      МУЖИК. Обезьян сам собой… (Плюет.) А человек сам.

      МАШИНИСТ. Следи за мыслью. Человек борется за жизнь – почему?

      МУЖИК. А ты его спроси.

      МАШИНИСТ. Я тебя спрашиваю.

      МУЖИК. А я уж победил! (Вертит денежкой.)

      МАШИНИСТ. Мужик, человек борется за жизнь потому, что она у него одна, и все… (Озирается.) Видишь, ничо же нету кругом. Одни стихии. Даже Котька Голиков, видишь, вертеться начал с гудками, чтобы все для жизни сделать, чтоб стихии эти… хреновые отодвинуть от себя. Чтоб каждую жизненную минуточку чувствовать. Вот сидит он, к примеру, потом – тык! – телевизор цветной включил. Посидел-посидел – тык! – японскую установочку врубил – посидел-посидел – тык! – на «Жигулях» проехался. Каждая минуточка у него заполнена нежностью, удобствами, чтобы… чтобы смерти не чувствовать. Даже если ночью… он знаешь какой торшер включит – светомузыкальный с колокольчиками. По стенкам узоры ползают, в комнате звенит… и не видно ее, ночи этой! Человек честно заполняет свои миги. Если он талант какой-нибудь или художник – сгорает, и все. А если он простой человек, ему еще страшнее… ему больше нужно всего, ему кушать надо хорошо, ему удобства нужны, детишки, разные безумные деньги! Понял, мужик?

      МУЖИК. Понял.

      МАШИНИСТ. А тебе чего надо?

      МУЖИК. Тык… сам же дал… вино красное…

      МАШИНИСТ. Ты не Мужик. Ты не человек. Ты нуль.

      Входит БАБКА в сапожках.

      БАБКА. Здрасьте, граждане.

      МАШИНИСТ. Ну что опять?!

      БАБКА. Вы козлика не видели?!

      МАШИНИСТ. Еще козлика тут не было!

      БАБКА. Дык убег. Холодно… А он бегает.

      Пауза.

      МАШИНИСТ. Бабка, вы… это… аж оттуда пришли, с деревни?

      БАБКА. С деревни, граждане.

      МАШИНИСТ. Через все поле, да? На ночь глядя, козла ищете?

      БАБКА. Дык… потерялся же.

      МАШИНИСТ (глядя на обоих). А что у вас там, в деревне, все такие?

      БАБКА. Дык всякие. Люди делают что-нибудь. Кто кино смотрит, кто так сидит…

      МАШИНИСТ. А этому вот не сидится. Что вот ему не сидится?

      БАБКА. Дык… живой человек. Всяко бывает.

      МАШИНИСТ. Нет, вы скажите, что он рыскает тут? Вы обязаны знать, ваш Мужик.

      БАБКА (растерялась). А я думаю, может, козлик че-ни-будь озлился. Он такой сердитый стал, старенький уж.

      МАШИНИСТ. А я спрашиваю – ваш мужик?!

      БАБКА. Дык я думала – ваш.

      Пауза.

      Я вижу, поезд сломался. Я думала, ремонтируете че-нибудь. (Мужику.) А вы козлика не видели?

      МУЖИК. Я – нет.

      МАШИНИСТ. Значит, говоришь, с той деревни! И баба у тебя есть? И скотина разная… курочки-рябочки… огород. А картошки у тебя сколько соток? А? Что молчишь?

      МУЖИК. Что надо?

      МАШИНИСТ. Картошки у тебя сколько соток? У моей мамаши двадцать. Я приезжаю, окучиваю ей вот этими самыми руками, чтоб зимой свой