Бесов Холм. Сергей Волжин

смогу тебе помочь.

      – Знаю.

      – Это правда об Урусских?

      – Было.

      – Мой отец, он… – Артур не хотел заканчивать вопрос, он боялся услышать ответ. Одна мысль, что его отец, герой Эделии, мог участвовать в чудовищных преступлениях, доводила его до отчаяния.

      – Твой отец служил в Железном легионе. На такие геройства отправляли только элиту.

      – Обо всех преступлениях Радного на островах тебе нужно было доложить!

      – Пить хочу.

      Артур огляделся. В коридоре стояла бочка с затхлой водой. Грязный деревянный ковш висел рядом на стене.

      – Я распоряжусь, чтобы тебе принесли свежей воды и еду.

      – Двадцать лет, старшой. – Аксен зажмурился, вдавливая накатившие слёзы обратно. – Двадцать лет я живу с этим. На войне всё было ясно. Враг там – убивай. А после победы… После победы ты берёшь факел и доказываешь им свою преданность. Приказы не обсуждаются – приказы исполняются.

      – Если ты расскажешь об этом в Ладосе, если ты расскажешь все Трибиусу Талку и Старшим воеводам…

      – Старшим воеводам?! – усмехнулся Аксен. – От кого, ты думаешь, Радный получал эти приказы?! Набеги дикарей Кадал-Урусских островов есть главная угроза для устоев и процветания Империи. Подлежат полному истреблению. Немедленному истреблению… Моя жизнь закончена, старшой. Судить меня будут Трое Светлых. Иной суд для меня не имеет значения.

      – Не имеет, – тихо произнёс Артур и повернулся спиной к своему бывшему десятнику. – Но смертью убийства не искупишь. Ты хочешь остаться в памяти своих друзей убийцей? Судить в Ладосе тебя будут не за твои прошлые подвиги, а за убийство военного преступника.

      – А я и есть убийца. Видать, от судьбы не уйдёшь. Фолины все заканчивают на плахе… или в петле.

      – После Холма мы заберём тебя отсюда.

      – Может, ещё и встретимся, ага, – тихо проговорил Аксен и опустил голову.

      Покидая Бреннен

      Солнечные лучи весёлыми зайчиками отражались от разноцветной мозаики окон замка. Утренняя прохлада ещё не переросла в невыносимую жару, и стрижи, весело щебеча, носились в воздухе, отлавливая насекомых себе и молодой поросли на завтрак.

      Настроение же обитателей замка никак не соответствовало этой картине: конюхи, выводя лошадей, старались не смотреть на Серебряных; двое мальчуганов, предоставленные дружине в служки, этим утром не явились; пятеро егерей, присланные в провожатые по приказу Радного, ждали столичных гостей у южных ворот.

      Витязи Сорок Девятой Серебряной в угрюмом молчании проверяли оружие и седлали лошадей. В это раннее утро все уже знали о случившемся на пиру. Убийство воеводы на глазах у десятков свидетелей – плаха для любого, ну, может, за исключением самого Государя Императора. Теперь же им придётся оставить Аксена здесь, в цепях, а после завершения похода доставить его в Ладос на Суд Воевод. Настроение у витязей было не радужным.

      Переговорив с сотниками Радного, Артур убедил их, что Ром, так же как и Аксен, не избежит суда, и настоял на его участии в походе. Бренненские цепи ему теперь не грозили, но столичные немногим от них отличались. После разговора