Империя в огне. Тайны Империи. Часть 1. Юлия Каштанова

      пословицу относительно забывать не следовало.

      – Приятно познакомиться, мисс Фостер, – радушно произнес

      мужчина. – Вы учитесь у меня на факультете? Почему же я вас раньше не видел?

      – Нет, я с культурологического, – покачала взлохмаченной го-ловкой гостья, потупившись, хотя от внимания хозяина кабинета

      не ускользнуло, что девушка тайком наблюдает за его реакцией.

      Профессор едва заметно усмехнулся: хитрая какая!

      – Что же вас привело?

      Девушка выдержала дипломатическую паузу и выдала гордо:

      – Я хочу изучать имперский!

      Светлые брови Филдинга в изумлении «вынырнули» из-за оправы очков. Он набрал какой-то запрос на терминале, подождал, снова что-то набрал, после чего перевел взор на гостью.

      – Насколько я вижу, в программе вашего курса есть имперский

      язык.

      – Понимаете ли… – девушка сплела пальцы в клубок: явно старательно подбирала слова, стремясь не сболтнуть лишнего, – того, что дают на лекциях, недостаточно. Я подходила к преподавателю, и он рекомендовал обратиться к доктору Филдингу – то есть к вам.

      Пожилой мужчина прищурился. Вот, значит, как? Лекций ей, значит, не хватает! Ну-ну…

      – Хорошо, тогда скажите, юная леди, зачем вам углубленное изучение имперского? Лингвистика – очень сложная наука, она не для

      забавы, – пояснил он тем же мягким тоном, но более непреклонно.

      Гостья молчала. Филдинг предполагал, что хотя бы частично

      застанет ее этим вопросом врасплох, и не ошибся.

      – А мне не для забавы, мне для дела! – обиженно выпалила девушка, прежде чем сообразила, что «попалась на удочку», и тут же

      осеклась, отведя глаза, пробормотала: – Нужно.

      – Нужно? – взгляд профессора стал еще пронзительнее. – Для

      чего? Конечно, многие студенты меняют кафедры, если считают, 89

      Юлия Каштанова

      что ошиблись при поступлении… Но, – он перегнулся через стол, уперев сильные руки человека, явно не понаслышке знакомого с

      оружием, в крышку, и пристально посмотрел гостье в лицо, – что-то

      я не помню заявки на ваше имя.

      На юную посетительницу было жалко смотреть: она вжалась в

      кресло, выстроив неприступный заслон из кудряшек и старательно

      пряча взгляд за густыми ресницами. В ней сейчас явно боролись

      два чувства – неотступное желание добиться своего, подстрекаемое

      врожденным упрямством, и инстинктивный страх.

      Филдингу сделалось неловко; он любил детей и терпеть не мог

      их обижать. Едва ли стоило предполагать, что кто-нибудь решил

      над ним поиздеваться и подослал ее к нему со злым умыслом. Она

      явилась сама, рискнула, прекрасно осознавая, что за одно только

      рвение ее могли живенько отправить куда следует… И что бы с ней

      потом не сталось, как бы не сложилась ее судьба, в Университет она

      бы уже точно не вернулась… А душить в зародыше