Две жизни. Часть IV. Конкордия Антарова

налево. Предупреди всех, чтобы через сорок пять минут все были готовы и ждали у подъезда дома. Я сам поведу всех в трапезную, где надо сохранять полное молчание. Смотри, не опоздай сам.

      Я отправился выполнять свое первое поручение в Общине, конечно, в сопровождении своего друга Эта. Через три четверти часа я был первым на условленном месте.

      Глава II

      Трапезная. События в ней. Мое новое понимание жизненных путей человеческих

      Не успел я присесть на ступеньку крыльца и пригладить перышки на белоснежной спинке Эта, как послышались быстрые шаги и в дверях появилась Наталья Владимировна. Она всегда была одной из тех, кого ждут, если, конечно, ее не интересовало что-либо особенно, но сейчас меня удивила не только ее поспешность, но и легкость всех ее движений и походки. Я положительно не узнавал эту женщину с тех пор, как мы выехали из оазиса Дартан.

      – На этот раз, Левушка, – сказала она мне без всякой иронии и юмора, – я хотела опередить всех и все же пришла позже вас, хотя видела, как вы мчались куда-то с Эта по аллее. Мне бы очень хотелось разделить ваш труд и хоть бы чем-то малым выразить вам свою огромную благодарность за ваше джентльменское поведение не только по отношению ко мне, но и ко всем нам. Я не видела еще ни одного раза на вашем лице недовольства и не слышала ни одного слова осуждения кому-либо. Одеваясь и готовя себя к трудному моменту общей трапезы, я особенно ясно отдала себе отчет в достигнутом вами, ребенком, и устыдилась своей отсталости в некоторых вопросах.

      – Почему вы думаете, Наталья Владимировна, что свидание с новыми людьми в трапезной – такой тяжелый момент? – спросил я ее, пораженный этой мыслью, так как мне это первое свидание казалось привлекательным и более чем интересным.

      Наталья Владимировна не успела мне ответить. В дверях показался И. Часто я видел его прекрасным, но никак не мог привыкнуть к его лицу. Каждый раз оно казалось мне новым. На этот раз я вдруг понял, что не у И. менялось лицо, а моим глазам открывалась все новая возможность видеть в этом лице что-то большее, чем я мог видеть в нем раньше. Точно так же не особенно давно я понял, что я не знаю и тысячной доли того, над чем трудится И., и могу видеть только то, с чем непосредственно сталкиваюсь в его работе, да и ее вижу далеко не всю.

      Почти мгновенно я пережил в памяти весь этап жизни с момента пира у Али. Мои слезы в вагоне и беседу И. со мною. Разлуку с Флорентийцем в Москве. Мое отчаяние первых минут. Бурю на море… И я низко поклонился И., не имея иного способа выразить ему глубочайшую благодарность и благоговение за все проявленное ко мне нечеловечески высокое милосердие. Поистине только сверхчеловек мог отнестись к маленькому существу, каким был я, так, как он относился ко мне. Когда я выпрямился после моего глубокого поклона, я встретил приветливую улыбку и услышал невыразимой доброты голос:

      – Все в сборе и в полном порядке. Блистательные одежды, которые мы надели, должны соответствовать тем миру и радости в наших сердцах, с которыми мы войдем в дом скорби.