Кукольная лавка для импресарио. Илья Асриев

отведённое игрой г-ну Монро и его кукольной лавке.

      Я собирался спросить у г-на Монро, был ли он счастлив с будущей вдовой, и было ли это счастье навеяно содержимым брошюры.

      Но моя решимость постепенно таяла, т. к. я не мог выбрать приличной формы вопроса, чтобы избежать упоминания об известном мне будущем – я не представлял, кем или чем считалась вдова г-на Монро в то время, когда виновник вдовства пребывал в добром здравии, и даже пускался в сомнительные рассуждения о чужом счастье.

      Я вижу в брошюре халтуру, сказал я, и считаю подобные иллюстрации пошлой и негодной попыткой раздуть костёр искусственной страсти, на котором будут сожжены все надежды и истинные вожделения. Я мог бы обвинить вас в подлоге, если бы не дружба – но даже она не освобождает от привкуса обмана. Вы толкаете меня на опасный путь, в то время как сами пользуетесь совсем другими рецептами – как бы вам понравилось, если бы вам предложили подвергнуть нелепым позам вашу вдову.

      Я не уверен, что произнёс последнее слово внятно, и недоумение, с каким г-н Монро смотрел на меня несколько длительных секунд, послужило ширмой, скрывающей последствия.

      Я, слава богу, человек крепкого здоровья, сказал г-н Монро натянуто, переваривая мою бестактность, и мои вкусы далеки от всякой гимнастики – куда больше меня занимает поэзия, и я предлагаю вместе насладиться раскованностью и прелестной простотой того поэта, что взял труд выразить упомянутую гимнастику в чудесных метафорах.

      Г-н Монро так умело перевёл разговор на поэзию, что мне оставалось рассмеяться и предложить ему мировую – я протянул руку, рассчитывая покончить с неловкостью, и вдова г-на Монро, так и не возникшая в полный рост, была спасена от участия в воображаемых любовных сценах, будь они гимнастического или поэтического свойства.

      На самом деле, давайте-ка поговорим о поэзии, сказал г-н Монро, и мы замолчали, уступая друг другу право первого выпада.

      Я, признавая свою бестактность с вдовой, заговорил первым.

      Даже не зная языка оригинала, я чувствую недостаток перевода, сделанного наспех т. е. натуралистично – метафоры выглядят зоологическими, сказал я, намечая позицию в предстоящем поэтическом диспуте, в каком собирался отстаивать преимущество романтической школы перед натурализмом.

      Зоология притянута для внятности иллюстраций, парировал г-н Монро, и приземлённость содержания, совокупляясь с возвышенностью формы, производит на свет чудесное дитя – возможность вообразить себя на выбор уставшим полубогом или неутомимым ослом. Там, где стыдливый менестрель упомянул бы цветок лилии, правдивый натуралист использует анатомические термины – не забывайте, что перед нами пособие, призванное обслуживать интересы владельцев кукол. Мы говорим о поэзии, применённой с пользой, и эксперименты поставлены в соответствии с технологическими правилами, и множество капризных отзывов нашли отражение в правках,