Добровольный плен. Наталья Шагаева

за учебу. И парня у нее нет. В ее жизни вообще очень мало близких людей, точнее, только одна подруга, с которой они росли – то, что мне нужно. Я окуну ее в новую жизнь, нарисую ей новую судьбу.

      Но говорит девушка одно, а делает совсем другое – она покорно идет в машину. Ева ведома и с легкостью подчиняется даже взгляду и тембру голоса, ей можно внушить что угодно. Плохое качество для юной девушки – жестокая реальность таких ломает, но хорошее для моих целей. Мучает вопрос о ее невинности, но я почти уверен, что ее еще никто не трогал, не замарал грязными руками, но, как говорит русская поговорка, «В тихом омуте черти водятся». Черт, я даже думаю словами отца! Мать права – мы похожи. Видимо, я такой же алчный ублюдок.

      Всю дорогу Ева смотрит в окно, словно никогда не видела ночного города. Она рассматривает центральную улицу, рекламные вывески магазинов и неоновые огни кафетериев, с восхищением оглядывает небоскребы. Если бы я не знал, подумал бы, что девочка не местная, но она никогда не выезжала за пределы этого города, и у нее нет загранпаспорта. Представляю, как ее восхитит Валенсия.

      Марк останавливается возле отеля. Ева хмурится и кусает розовые губы, но ничего не говорит. Я чувствую ее дрожь и сомнение, и меня будоражит ее реакция. Она словно глоток свежего воздуха, что-то еще неизведанное. Мне даже не хочется касаться ее сейчас – хочу растянуть удовольствие, испробовать ее, как дорогое роскошное вино, сначала только наслаждаясь внешним видом, играя с девушкой, потом втянуть запах, раскрывая новые ноты, испить маленький глоточек, наслаждаясь купажом, и лишь потом выпить бокал до дна.

      Марк выходит из машины – хочет открыть девушке дверь, но я останавливаю его жестом руки, показывая, что он свободен. Поправляю ворот рубашки и открываю дверь сам и подаю Еве руку. Она сомневается, но протягивает мне ладонь, а потом одергивает ее и выходит сама. Меня это злит, но я еще не вправе показывать свое недовольство, поэтому сжимаю челюсть и сам беру ее маленькую теплую ладонь и веду девушку в отель.

      – Здесь есть ресторан? – робко, еле слышно спрашивает девушка и, наверное, неосознанно сжимает мою руку.

      – Здесь есть все: и ресторан, и кондитерская, и даже клуб. Но нам наверх, в мой номер, – поворачиваю к лифту и нажимаю кнопку.

      – Ммм, я не хочу наверх, не хочу в номер! – в голосе легкая паника, Ева еще сильнее стискивает мою ладонь.

      Она одновременно и боится меня, и ищет защиты. Нужно, чтобы она привыкла, необходимо немного расслабить девочку – она должна иди за мной без сомнений и вопросов, куда бы я ни позвал, потому что за нее все решать буду я.

      – Ева, все хорошо, нам накрыли на террасе в моем номере. Тебе нравится ночной город, а там прекрасный вид с высоты небоскреба, – убедительно говорю, понижая голос, и ловлю его ее взгляд.

      У девочки невероятные кристально чистые голубые глаза, в них нет алчности и порока, лишь неподдельное восхищение и легкий испуг, смешанный с любопытством. Я прихожу в восторг от ее реакции, меня подкупает ее доверие и