Курьер. Андрей Григорьевич Силенгинский

другом значении. Так, оказывается, часто бывает – вновь появившийся субъект, будь то вещественный предмет или некое явление, примеряет на себя уже существующее словесное определение…

      Когда он начал сыпать примерами, я зевнул. Все-таки ночь уже стояла глубокая, и сколько бы адреналину не выплеснулось сегодня в мою кровь, усталость берет свое. А тут еще Борис с лингвистическими изысканиями.

      – В общем, ума я не приложу, где и как смог какому-то магу на хвост наступить, – прервал я не совсем уместную лекцию.

      Борис немного помолчал, ему требовалось время на торможение мысли и разворот ее к изучению моей проблемы.

      – И все же, что за заклинание ты сегодня добыл? – спросил он.

      – Извини, не могу сказать. Но можешь мне поверить, ничего запредельного. Довольно скучное задание, если честно. За такое убивать… все равно, что за три гривны. Да и меня-то чего? Я ж уже это заклинание не помню. Логичней тогда уж Якова Вениаминовича…

      Борис посмотрел себе под ноги, пошевелил губами, а потом встал, подошел к плите и поставил разогреваться котлеты. Ни к чему, пожалуй, есть мне уже совершенно не хотелось, но я не стал протестовать. Вот так, стоя ко мне спиной, Борис и спросил:

      – Сейчас ты да, это заклинание не помнишь. А ты уверен, что не сможешь вспомнить его под гипнозом?

      Я похлопал глазами. О таком я и не думал никогда. Поэтому признался честно:

      – Понятия не имею. А что, можно вспомнить? Ты ж у нас все про магию знаешь, давай, делись информацией!

      Но Борис делиться информацией не стал. Наверное, не владел. Ну и слава Богу, а то я б его уже бояться начал. Вместо этого Борис тихонько засмеялся, и продолжая смеяться, словно предлагая мне не относиться к его словам всерьез, небрежно бросил:

      – Если это заклинание все же куда значительней, чем тебе представляется, тогда тот самый Яков Вениаминович имеет мотив сделать тебя мертвым. Для подстраховки, так сказать.

      Я таки обиделся и даже назвал Бориса идиотом. Я вытащил из кармана платок, помахал им в воздухе и довольно патетично заявил, что возможно именно благодаря этому амулету Якова Вениаминовича я до сих пор жив. И что вообще, Яков Вениаминович… это Яков Вениаминович!

      Борис настаивать не стал, наоборот, очень легко извинился и перевел разговор на другую тему. Но клеиться разговор перестал. Я потянулся было к бутылке, но вдруг отчетливо осознал, что водки больше не хочу. В чем тут же и признался.

      – Пойдем, я тебе постелю на диване, – предложил Борис.

      Я несколько секунд обдумывал его предложение, но потом отверг.

      – Не… чуть попозже. Давай по бутылочке пива выпьем?

      – После водки?! – Борис сделал круглые глаза.

      – Когда это тебя начало смущать? – усмехнулся я.

      Борис преувеличенно тяжело вздохнул.

      – Нету у меня пива. Коньяк есть, виски… Вино есть, хорошее. Может, винца?

      Своим лицом я не только выразил все, что думаю об его предложении, но и придал анафеме все мировое виноделие.

      – Да