Горькие и сладкие цветы судьбы. Ольга Панина-Смольская

соснового бора доносился тягучий медовый запах сосен, а откуда-то издалека потянуло волнующей прохладой и свежестью грозы. Молодые люди скинули одежду и стали заходить в воду. Михаил ёжился и вздрагивал, его белая кожа покрылась мелкими мурашками, а Георг, крепкий, смуглый и ладный, как древнегреческий бог, нырнул в воду, как в родную стихию, обдав при этом Аду брызгами.

      – Холодновато… Хорошо, что вы не стали купаться! – крикнул Аде Михаил, проплывая вдоль берега.

      А Георг, словно не чувствуя холода, поплыл к середине озера. Ада заволновалась:

      – Не заплывайте так далеко! Ветер поднимается, тучи идут – посмотрите!

      Георг вернулся к берегу, втайне довольный тем, что Ада за него волнуется.

      Михаил, выскочив из воды, стал растираться полотенцем.

      – Как бы не простыть, что-то я замёрз сегодня! – стуча зубами, сказал он.

      – Одевайтесь быстрее оба – гроза приближается! Добежим до моего дома, здесь не так далеко, наверно, успеем… Я напою вас горячим чаем с кагором, а то простынете, – скомандовала женщина.

      Молодые люди не без удовольствия подчинились ей и побежали следом за нею, смеясь, как дети. Купание их освежило, тела после холодной воды горели, а беспричинная радость вскипала как пузырьки шампанского.

      В доме Ады стояла тишина. Художник и писатель как-то сразу притихли, присмирели от духа старины, царящего в этих стенах. Ада зажгла в гостиной камин и ушла переодеваться в спальную комнату, унеся с собой незабудки.

      Юноши сели в кресла, с интересом разглядывая обстановку зала: старинную мебель, картины на стенах, книги и посуду в шкафах. Тут гром грянул с такой силой, что задрожали стёкла в окнах, и следом хлынул ливень.

      – Мы вовремя успели! – Георг подошёл к окну.

      – А приятно, сидя у камина, слушать, как за окнами шумит гроза, – задумчиво произнёс Михаил.

      Расщеплённые молнии вспышками разрезали небо, раскаты грома напоминали трубные гласы.

      Ада вернулась, переодевшись в длинное платье из текучей серебристо-песочной ткани, и сказала, что не стоит зажигать электричество, лучше свечи. Отодвинув вазу с хризантемами в сторону, она расставила на столе подсвечники.

      – Зачем столько подсвечников? – удивился Георг.

      – Я люблю, когда горит много свечей, и часто зажигаю их вечерами и в пасмурные дни, – ответила она. – Помогайте мне, друзья, доставайте бокалы и тарелки из «горки», кагор из шкафа на кухне, а из холодильника салаты, сыр, ветчину и фрукты.

      – Да это будет настоящий пир! – Михаил встал из кресла и направился к «горке».

      – Значит, за нами в следующий раз ответ, – сказал Георг, не в силах оторвать от Ады восхищенного взгляда.

      – Я согласна, – просто, без кокетства ответила женщина и улыбнулась ему. – Вас, Георг, мне хотелось бы иногда называть Жоржем, на западный лад. Можно?

      – Я предпочёл бы остаться Георгом, не обижайтесь, Ада, – мягко отказался молодой человек.

      – И меня не надо на западный лад: хочу быть просто Михаилом, – тут же отреагировал его друг, сервируя стол.

      – Пусть