Крестом и стволом. Михаил Серегин

темноты. Хотя вряд ли, он точно не фраер – по-наглому телефон возьмет. У меня в запасе два часа до его приезда. Если ничего не удастся сразу, то еще часа три, от силы, четыре – до десяти-одиннадцати. А потом они меня убьют».

      Священник попытался представить, как встретит смерть, но ничего не получалось. Достойные предсмертные слова не прорисовывались, красивые позы не получались. Он просто не умел умирать.

* * *

      Едва Батон вышел за дверь, отец Василий внимательно осмотрел комнату, но ничего, что могло бы ему помочь бежать, не обнаружил. Голые стены, старая панцирная кровать, перекосившаяся тумбочка да крашеные полы. Он поискал глазами какой-нибудь брошенный на пол гвоздик, скрепку наконец, но ничего не обнаружил. Втихую наручники отомкнуть было нечем, а Рваный сидел напротив, чесался, зевал и совершенно определенно не собирался спускать с него глаз. «А может быть, ногами его уделать? – вспомнил старую терминологию священник. – Ох, невыгодная у меня позиция!» Действительно, сидя на полу, сделать что-либо было невозможно, а чтобы встать, нужен повод. Но какой?

      На улице тихо заурчал и постепенно стих двигатель. В окно билась бог весть как попавшая сюда толстая, зеленая муха. Тишина, постепенно заполонившая все вокруг, стала такой всеобъемлющей, что казалось, будто во всем мире остались только они двое: священник и бандит.

      Минут через сорок Рваному стало скучно. Ему было очень трудно просто сидеть и ждать, и он начал ерзать на табурете, вытаскивать и снова прятать пистолет и кидать в сторону своего пленника красноречивые взгляды.

      – Если соврал, я тебя лично замочу, поп, – сладострастно ухмыляясь, пообещал Рваный.

      Священник не отвечал. Он старательно думал, как выпутаться из этой паршивой ситуации. Но ничего на ум не приходило.

      – Ты меня слышал, поп?! – сжав зубы, повторил Рваный.

      – Мочилки не хватит, – неожиданно для себя презрительно ответил священник. И вдруг понял, что хотя понтоваться с этим бандитом и опасно, но только так и можно нарушить это самоубийственное равновесие, когда он сидит на полу, а Рваный пасет его, сидя на табурете.

      – Че-го?! – возмутился бандит и привстал.

      – Что слышал, сынок. Я повторять не стану.

      Рваного как подбросило! Он отшвырнул табурет и мигом оказался рядом со священником.

      – Я тебя, фраер, предупреждаю, будешь доставать, вот этими руками порву! – начал он и не удержался, ударил. Потом еще раз. И еще! И еще!!! Удар за ударом, он все больше входил в раж.

      Отец Василий по мере сил уворачивался, но удавка ограничивала его возможности. В какой-то момент Рваный потерял равновесие, и его шатнуло. «Пора!» – понял священник и подсек его ногой.

      Рваный рухнул. Он ударился затылком об пол и на какой-то момент выпал из реальности. Отец Василий тут же, не дожидаясь, пока бандит придет в себя, обхватил его ногами и потащил к себе. Рваный слабо сопротивлялся, но движения его были не согласованы, и он просто не успевал. Отец Василий быстро подсунул одну ногу ему под шею, вторую положил сверху на горло и сцепил обе ноги замком. Теперь и Рваного удерживала удавка из двух мощных ног.

      «Где-то у него