Сеть для Миродержцев. Генри Лайон Олди

на губах терпко-соленый привкус чужой крови, крови врага, врага поверженного – и любые страдания в настоящем или грядущем отступают перед этим упоительным ощущением! Что муки ада?! Призрак, мара, рассветный туман! А реальность – вот она! Мучимый схватывается с мучителем, мертвый – с неживым, и уже просто некогда замечать жала змей и шершней, а давить вгрызающихся в стопы ног червей можно с большим экстазом, чем некогда – любить покорную твоей воле женщину…

      И в то мгновение, когда ярость выплескивается утробным ревом, когда под твоими пальцами с хрустом ломаются шейные позвонки, а в уши врывается предсмертный хриплый вой – в это мгновение ты почти счастлив!

      Ад?

      Рай?

      …Когда бывшего Десятиглавца забирали из Риджиши, он отбивался, пока мог.

      А потом – еще.

      Его ждала зловонная река Вайтарани, чье название словно в насмешку означало «Переправа»; кипящая стремнина нечистот, слизи и крови пополам с гноем.

      На этот раз киннары оказались предусмотрительнее: вынырнув из гнойной жижи, скользкая тварь обвила тебя щупальцами и потащила на дно. Равана вырывался, грыз зубами губчатую плоть – тщетно. Омерзительное месиво сомкнулось над его единственной головой…

      Изредка тварь давала ему возможность подняться на поверхность и вдохнуть глоток смрадного воздуха – затем снова увлекая в отвратительную пучину. Здесь тоже обитали какие-то существа; Равана ни разу не смог их рассмотреть в окружавшей его мутной мгле – но обжигающие укусы ядовитых зубов ощущал постоянно.

      Вместо боя – затхлое и вонючее бездействие.

      Ад?

      Хуже?

      Это продолжалось долго. Очень долго. Десять лет? двадцать? пятьдесят? вечность?

      Он не знал.

      Самым страшным было другое: ощущения со временем не притуплялись. Привыкнуть к смраду, объятиям твари-надсмотрщика и омывающему тело потоку нечистот было невозможно; а укусы обитателей Вайтарани перестали обжигать, вместо этого выворачивая тело наизнанку.

      Впрочем, терпеть Равана умел. Терпеть муки – и ждать. Не зря же в свое время великое подвижничество ракшаса едва не поколебало основы Вселенной!

      Грешник из грешников чувствовал, что муки постепенно сводят его с ума. К страданиям телесным добавлялись еще и страдания мятежной натуры: невозможность изменить свою судьбу, вырваться, бежать – или хотя бы погибнуть вновь, отомстив своим палачам.

      Лишь одно не давало ракшасу окончательно окунуться в черную пучину безумия, которая все равно не спасла бы его от мук.

      Надежда умирает последней. Она остается даже тогда, когда тело твое уже мертво, а душа мучается в аду на грани полного распада.

      И вот однажды…

      О, это благословенное «однажды»! Он ждал его целую вечность, верил в него – и дождался!

      Когда проклятая тварь в очередной раз дала ему возможность вдохнуть воздух Преисподней, напоенный миазмами – Равана ощутил, что оковы-щупальца ослабли.

      Наконец-то тварь утратила бдительность.

      Упустить