Темная история. Ольга Шумская

мелом особые предложения, на тяжелом столе – действительно дубовом, как и обещало название – лежало меню в черном кожаном переплете.

      Они расположились напротив друг друга; Габриэль опустила глаза, изучая меню, Филипп ждал, пока она выберет, украдкой рассматривая ее в ненавязчивом приглушенном свете паба. Она чувствовала его взгляд – и невольно представила себя со стороны.

      Габриэль знала, что похожа на итальянку: густые темные – почти черные – волосы, слегка смуглая кожа с оливковым оттенком. Родная Бельгия была богата приезжими, но родители никогда не говорили, в чьей именно родословной замешалась жаркая южная кровь.

      Экзотический контраст подчеркивали потертые джинсы и простая белая рубашка с треугольным вырезом, рукава которой она закатывала почти по локоть, так, что на запястьях были видны большие часы на белом ремешке и причудливый браслет черненого серебра. Огромные глаза на бледном лице были карими, почти черными, дополняя уже сложившийся образ южанки.

      Филипп, по контрасту, казался северянином. Зигфрид – высокий, с растрепанными прядями волос, при свете оказавшихся темнее, чем почудилось на первый взгляд; светлоглазый шатен с тяжелыми чертами лица и упрямым, решительным подбородком.

      Она заставила себя сосредоточиться на меню.

      – Могу я принять заказ? – поинтересовался словно соткавшийся из воздуха официант в темно-коричневом фартуке.

      – Кролик с горчицей. «Звезда Истбурна», пинту. – Ей не хотелось думать, и выбор оказался практически случайным.

      – Того же, две пинты. Баранину и абрикосовый пирог. – Он даже не посмотрел в меню, словно знал ассортимент этого паба наизусть.

      Официант кивнул и испарился, так же бесшумно и незаметно, как и появился.

      – Думаю, они нацеливались на дух викторианской Англии, – сказал Филипп, первым начиная ни к чему не обязывающий разговор. – Хотя мне кажется, что немного перестарались.

      Он говорил неспешно, подчеркивая согласные и четко проговаривая слова, но в речи все равно скользила легкая неправильность, своеобразный акцент на букву «р», и Габриэль на мгновение задумалась, пытаясь прикрепить к произношению место. Нет, не Ирландия, не настолько очевидно… и не певучий говор Уэльса. Что тогда?…

      Она подняла глаза от изучения трещин на столе; тронула пальцами свой браслет, рассеянно прокручивая его на запястье. Еще один небольшой ритуал, определенный порядок подвесок-шармов на четырех тонких серебряных нитях.

      – Мне сложно судить, я не англичанка. Бельгийка. – Она оставила в покое подвески. – А ты?

      – Ох. – Филипп был серьезен, несмотря на пляшущие в глубинах светлых глаз смешинки. – Долгая история. Остановимся на том, что я больше шотландец, чем кто-либо еще.

      Ах, вот оно что.

      – Вот как? – Габриэль слегка прищурилась, заново оценивая своего спутника. Сейчас, когда на нем больше не было придающего несуществующей степенности плаща, Филипп показался ей совсем другим. Офисная белая рубашка под бежевым свитером крупной