Чашка кофе для героя. Мария Рашова

и никто толком и не завидовал – так, по человеческой привычки могли повздыхать и все. Когда Михалыч смотрел на человека так, это могло означать только одно – в горячую точку отправляется человек, под арт – обстрел, лежбище темных, в самую жопяную жопу из всех жопяных жоп. И дай Бог, вернется вообще оттуда. Я знал этот взгляд. Михалыч так смотрел на тех, которые потом не вернулись. И в этот раз он так посмотрел на меня. При воспоминании об этом взгляде под ложечкой немедленно засосало. Я отогнал от себя черные мысли, которые радостно построились вокруг меня по спирали в виде мух и начали роиться. «Ну же, ну же»,– сказал я сам себе,– «возьми себя в руки. Да, от Центра нет никаких сообщений, да, жарко, да, я чувствую угрозу, разлитую в воздухе, но это не повод паниковать». Охреневшая чайка пролетела близко к моему носу. «Думай, парень, думай, к чему это все»,– бормотал я себе под нос, сжимая стакан с теплой кофейной жижей. Ответ не замедлил себя ждать: в какой то из моментов я сжал стакан так, что теплая кофейная жижа прорвала кофейную крышку и выскочила как советская ракета на белоснежную юбку той прекрасной незнакомки, которая опрометчиво собралась присесть на другой конец моей скамейки. Я испугался, ожидая скандала, начал бормотать извинения и искать салфетки по карманам ( спойлер: их нихренашечки не было), прекрасная леди только улыбнулась и громко сказала «1:0. Не в твою пользу». А дальше? А дальше, клянусь вам, она испарилась. Я остался стоять, оцепенев, пока сирень не взяла дело в свои руки и не стрельнула в меня своим наглым запахом опять. Тогда я понял, что мне нужно срочно уходить от этого места: кто бы она ни была, она знала правила игры, соответственно, здесь оставаться было небезопасно. Я вечный ни хрена не помнящий студент. Было, было такое занятие: если вам говорят «1:0» не в вашу пользу, значит с вами давно уже идет игра, а вы, как желтенький глупенький цыпленок, ни хрена не соображаете. С вами давно уже играют. Вы, попавший в капкан, находитесь внизу. Играющие вами – вверху. Но это ровно до той поры, пока вы не сообразите. Так думай же, моя глупая голова, думай! Я был самым нерасторопным из всех студентов, это же очевидно, к бабке не ходи. Остальные-то стопудово все запомнили с лекции и давно убивали своих врагов их же оружием. Я же все тормозил, все жалел кого то, все сомневался в себе. Да и чтобы помнить всё, чему нас учили, нужна отменная память, а моей оперативки вечно недостает… Кто же блин была эта девица?! Почему «1:0»?! И ежу понятно что дело совсем не в пролитом кофе, отнюдь, кофе здесь совершенно не при чем, он оправдан, заберите! Кто она, она …она блондинка или брюнетка? Какого цвета ее глаза? И вдруг я с ужасом подумал, что совсем не помню, как она выглядела. Я помнил только цвет ее платья: белый. Потому что на него не замедлил опрокинуться мой кофе, и оттого, что ее платье было белым, эта катастрофа представлялась еще более непоправимой. «Так так так»,– по стариковски пробормотал я,-«значит, это что получается…значит она была функцией…какой то функцией, которая могла помешать или помешала …чему – то….»