Навстречу Закату. Сергей Терещук

с результативностью?

      – Ну… нормально… – отведя глаза в сторону, ответил Илья.

      – В кольцо-то попадаешь? – пошутил Алекс.

      Илюшка пожал плечами.

      – Если мяч у меня оказывается… бывает.

      Алекс споткнулся на этой фразе и на той интонации, с которой она была произнесена.

      – Подожди… То есть как “если у меня оказывается”? Тебе что, пасы не дают?

      Илья подозрительно умолк. Алекс насторожился.

      – То есть, ты бегаешь по площадке и тебе не дают пасов?

      – Ну и что… – пожал плечами Илья. – Мне нравится…

      – Как это «что»? – возмутился Алекс. – Просто так бегать можно и вокруг дома.

      Возмущение, захлестнувшее Алекса, было вполне объяснимо. В детстве он играл в ручной мяч. И так как был полным мальчиком, то чаще всего сидел на скамейке запасных. Играть ему очень хотелось, но плохо получалось. Чтобы научиться играть, нужно играть. А когда тебе пасы не дают, как ты научишься играть? Вот он и сидел… и переживал… очень. Сильно-пресильно. И с горькой завистью смотрел, как его друзья бегают по площадке и забивают голы. И грыз маленький пухленький Алекс нервно заусенцы на пальцах… до самой крови. Пока у тренера, Михаила Юрьевича Фишбейна, после очередной неудачи Алекса что-то там в тренерском мозгу не переключилось. Выгнать он мальчишку не мог, вот и созрела у него идея.

      – Чего сидеть сиднем? А ну, дуй в ворота.

      И Алекс дунул… И зажглась его звезда. Вратарская. И фиг кто ему мог забить. Потому что, несмотря на неспортивность, обладал Алекс природной гибкостью и хорошей реакцией. А еще азартом и бесстрашием, с которыми он бросался на мяч. И, как говорили друзья по команде: “Хавал его не лету!” Вот поэтому Алексу было даже очень понятно, какие переживания скрывает мальчишка на заднем сидении. И как горько это, когда тебе не дают, б…ть, пасов.

      От этих стремительно пронесшихся воспоминаний у Алекса защипало глаза и запершило в горле. Он посмотрел в зеркало заднего вида и увидел там себя, сидящего на скамейке запасных, слизывающим капельку крови с откусанного заусенца. Илюшка смотрел в окно, но солоновато металлический вкус у себя во рту Алекс ощущал очень даже явственно. За пацана своего. Ему каждой клеточкой было больно за сына.

      – А на баскетболе забивать надо… или как там, закидывать? Забрасывать?

      Илюха молчал.

      – А тренер что же? Он не видит, что тебе пасы не дают?

      – Да ладно, пап! Нормально же все… – нехотя ответил Илья.

      – Не нормально, сын! Не нормально.

      И Алекс сделал то, что не входило в написанный им план, но зато вполне себе подразумевало свободу и импровизацию. Он крутанул руль резко влево. Пересек сплошную. И дунул в обратную сторону.

      – Пап, ты чего? – подпрыгнул на заднем сидении Илья.

      – Надо! – выдохнул отец.

      Через три минуты он уже стоял напротив полноватого парня среднего роста, который решил, что он тренер. Алекс, уперевшись руками в стену, прижал его к шершавой салатовой поверхности.

      – Вы же видите, что Илье не дают пасы!

      Тренер промямлил что-то еле слышное в ответ.

      – Что? Что вы говорите? Я вас