Прореха в пространстве реальности. Елена Лукина

сказала она.

      Это можно было перевести так: холодно, хочу пить и поменяй мне подгузник.

      Соседка подняла штору и купе осветилось тусклым зимним светом.

      Начав заниматься привычными делами, я тем не менее не забывала про то, в какой ситуации мы оказались. Было две версии происходящего. И обе мне не нравились. И та, что на поезд напали, и та, что произошла авария. В любом случае, мы неизвестно где. Застряли в пустом поезде. Или не в пустом. Что еще хуже.

      В вагоне было тихо, и женщина решила действовать.

      – Нам пора идти. Сколько можно сидеть в холодном поезде? – и она решительно встала. – Собирайте вещи.

      Мне ничего не оставалось кроме как подчинится.

      Глава 3

      Много времени сборы не заняли. Я переложила все необходимое в рюкзак дочки. Одела на нее два слоя одежды и зимний комбинезон. Оделась сама, так же в два слоя.

      – Вы что собираетесь оставить вещи здесь? – соседка несказанно удивилась.

      – Да, мне тяжело будет нести и сумки, и Маринку. Главное документы, телефон, еда для дочки и ее игрушки. Непонятно, когда до дома доберемся. С ними ей будет спокойнее.

      Женщина вздохнула, пожала плечами и полезла вытаскивать свой чемодан. Она делала это очень громко. Но я, хоть и не чувствовала опасности, все равно боялась на всякий случай.

      Это давняя привычка не слушать себя, а делать так как положено в данных обстоятельствах, прочно укоренилась во мне.

      Я шикала на женщину и занимала Маринку.

      Дверь нашего купе была закрыта, но если бы кто-то находился в вагоне, то уже точно бы прибежали.

      Вытащив первый чемодан, попутчица потащила за ручку второй.

      Страх немного отступил. И появилось желание выйти из тесного купе.

      – Ладно, мы с Мариной пройдем к проводнице, посмотрим, вдруг там есть, что ни будь. Или может она тоже спряталась, – произнесла я и открыла дверь.

      – Вы что же меня одну оставите с чемоданами? – возмутилась соседка.

      Я обернулась, не в силах поверить в то, что слышу.

      – Вы серьезно? – сказала я громче чем мне того хотелось.

      Она оторвала наконец взгляд от чемодана.

      – Что?

      – Вы думаете мне есть какое-то дело до Ваших чемоданов? Оставьте их здесь, я Вам помогать тащить их не буду.

      Она молча подняла оба чемодана.

      Вот упрямая. Ладно, это ее дело. Злость позволяла говорить мне то, чего я бы никогда не решилась сказать в обычном состоянии. Злость и страх.

      Я вышла и свернула в сторону купе проводницы. Быстро преодолела расстояние в несколько метров и увидела, что дверь закрыта.

      Взявшись за ручку, я тут же отдернула руку.

      – Что это? – вслух произнесла я.

      Маринка бросила на меня любопытный взгляд.

      – Это я себе сказала, – ответила я на немой вопрос.

      Опустив взгляд на руку, я увидела, что она стала красной. Кровь. Хорошо, что я держала дочку спиной к купе. Осторожно потянув дверь в сторону, я увидела, то, что и ожидала увидеть.

      Девушка была убита выстрелом в грудь.

      Жалость