Расщепленные. Книга 2. Линия крови. Алексей Викторович Алехин

только держи себя в руках.

      С этими словами Сергей достал конверт, а потом поделился своими мыслями на этот счет. Катя на удивление спокойно восприняла сказанное, и Сергей, в который раз, восхитился выдержкой своей избранницы. Он был уверен, что внутри ее сейчас творится буря эмоций, хотя внешне она это никак не проявляла и, как оказалось, неверно определил отсутствие волнения у супруги, которая внимательно все выслушала, а затем твердо заявила:

      – Я знаю, кто его похитил.

      – Не понял. Откуда ты можешь это знать?

      – Ты прав – это месть. Только мстит эта сволочь мне и никому другому.

      – Как это вообще может быть связано? Для такого утверждения нужны очень веские доказательства.

      – Они есть.

      – Кажется, я начинаю понимать. Ты просто винишь себя в случившемся. Ведь так?

      – Нет. Все совершенно иначе. Я очень тебе благодарна за то, что ты никогда не спрашивал, что случилось с моими родителями. А теперь, видимо, пришло время достать из шкафа пыльный скелет и впустить тебя в свое темное прошлое.

      – Я читал твое дело, когда ты устраивалась к нам на стажировку. В нем нет ничего экстраординарного.

      – Кроме того, что имеет мало общего с правдой.

      – То есть как это?

      – Дядя помог подменить факты. Он очень сильно меня любил.

      – Да. Как и я. И что бы он там не заменил, я могу его понять.

      – Не спеши с выводами, Сереж. Я не уверена, что ты не изменишь своего мнения, когда все узнаешь. Может, даже захочешь развестись.

      – Что ты такое говоришь? Любить я тебя не перестану!

      – Посмотрим, что ты скажешь, когда поймешь, что живешь с убийцей.

      – Самооборона – не убийство, и вообще это классический несчастный случай. К тому же я до сих пор не понимаю, какое отношение происшествие с Сорокиным имеет к похищению Кирилла?

      – Так тебе все известно! Но как?

      – В тот вечер, накануне своей смерти, Николаич мне многое рассказал, словно предчувствовал, что ему осталось недолго, в том числе и про твою тайну.

      – И ты ни разу не поинтересовался у меня об этом?

      – Не вижу в случившемся с тобой ничего непонятного. Этот урод, изнасиловавший твою мать, ничего другого не заслуживал, а твоей вины в его гибели нет ни грамма.

      – Ты не понимаешь. Он не просто ее изнасиловал, а фактически убил – она не смогла справиться с позором и покончила с собой, а вслед за этим у отца не выдержало сердце. Затем он пришел за мной, и я не стала с ним церемониться. На самом деле я желала ему смерти, но, когда замахнулась на него ножом, он оступился и упал, ударившись головой о стол.

      – И поделом.

      – Возможно. Только вот его отец считал иначе и, если бы его не посадили за кражу, точно бы расправился со мной. Не добрался тогда, сделает это сейчас, через Кирилла.

      – Ты считаешь, что это Сорокин старший?

      – Больше некому, он же поклялся отомстить за сына. Его выпустили год назад, я узнавала, и пока дядя был жив – никаких действий не предпринимал.