Охота на ведьму. Диана Хант

и, когда я снова ответила на поцелуй, раздвинул коленом мои ноги! Меня же при этом вдруг такая волна ужаса окатила! И не от происходящего даже, а от собственной реакции на это самое происходящее!

      Мысль, что я не могу и не хочу остановить это безумие, была такой оглушительной!

      Такой беспощадно-пронзительной, что сознание поперхнулось туманной дымкой. Я же принялась падать, проваливаясь в темноту без верха и низа.

      И когда я, открыв глаза, была готова предстать перед Златой и однокурсниками, взвизгнула от неожиданности!

      ***

      Мой позорный вопль потонул в рокочущем грохоте. Меня качнуло, и я, не удержавшись на ногах, с размаху неловко приземлилась на пятую точку, больно приложившись об острые камни копчиком.

      Грохот всё нарастал, скалистая порода, нависающая надо мной, дрожала как в лихорадке. Несколько крупинок прокатилось по лицу, и я едва сообразила откатиться на несколько шагов, как в следующий миг на место, где была, рухнула каменная глыба! Она раскололась надвое и зашипела. В воздухе ощутимо запахло магией.

      Толчки, сотрясающие каменистый выступ, на котором я находилась, и сопровождавший их ад, красноречиво свидетельствовали о том, что на этот раз меня угораздило оказаться в эпицентре землетрясения. Серьёзного такого землетрясения причём!

      Увернувшись от очередной глыбы, я умудрилась отметить, что единственное, что не изменилось – небо!

      Нет, на этот раз оно было чистым, без воздушных яхт и прочих летающих аппаратов, но оно оставалось фиолетовым!

      Это всё ещё Террасуот.

      А ещё невольно обратила внимание на то, как быстро «я», то есть «будущая я», ориентировалась в этом хаосе. Оказавшись на ногах, я запрыгнула на катящийся прямо на меня как снежный ком с горы валун. Ещё пара прыжков – и один даже через голову – и вот я снова на ногах, исполненная странной упёртой решимости. Что именно я собираюсь сделать – непонятно, но убегать из этого страшного места не спешу…

      Более того: горю решимостью довести начатое до конца!

      Но что именно?

      Что – начатое?

      – Рита! – раздаётся за спиной мужской голос, от звуков которого я, кажется, забываю, как дышать. – Не отвлекайся! Поддай ещё силы! Ну же!!

      Вскрикнув, оглядываюсь, не в силах поверить собственным ушам.

      И из груди вырывается:

      – Папа…

      Отец, которого помню лишь по старым фото. Живой. Осунувшийся, с серыми небритыми щеками, в странном облегающем комбинезоне со множеством каких-то вращающихся шестерёнок, в шлеме, поверх которого сверкают линзами кожаные гогглы, очень мотоциклетные напоминающие, – я похожие против ветра ношу такие, во время длительных полётов на метле… С запозданием понимаю, что и на мне костюм, похожий на тот, что на отце. На моём отце! Живом!

      Захлёбываюсь восторгом, понимая, вот только сейчас понимая, что была права!

      Они – живы!

      Мои папа и мама – живы!!!

      Я всегда это знала! Знала!!!

      – Поднажми,